BloggoDay 16 April: Russian Invasion of Ukraine

Дайджест 16 квітня 2023 р.

(Оновлено 19:00)

«Мой друг Доллар» (Телеграм-канал)

Страна стариков

Молодых работников в России становится все меньше

Пока все возмущаются прогнозом экспертов ВШЭ, если РФ не начнет завозить от 390 тыс. до 1,1 млн мигрантов в год, то к концу века численность населения страны снизится с 146 млн минимум до 137,5 млн, а максимум до 84,4 млн человек, уже сегодня Росстат фиксирует крайне неблагоприятные процессы.

Как подсчитала аналитическая служба аудиторско-консалтинговой сети FinExpertiza на основе росстатовских данных, в декабре 2022 года количество занятых россиян младше 35 лет уменьшилось по сравнению с декабрем 2021 года на 1,33 млн человек, или на 5,8%. Число занятых до 30 лет сократилось на 802 тыс., или на 6,9%. Особенно существенно уменьшилась численность работников в возрасте от 25 до 29 лет — на 724 тыс.

Всего же за последние 10 лет количество работников до 30 лет сократилось на 5,9 млн человек, или на 35,6%. Это результат демографической ямы 90-х, детей рождалось мало, сейчас, естественно, на рынке труда сокращается доля молодых специалистов, родившихся в 90-х. К этому добавляется более высокий процент безработицы среди молодых (в группе 20-24 лет – 12,9% по сравнению с 3,7% среди всех возрастов).

По мнению экспертов FinExpertiza, «определенного увеличения доли молодых возрастов среди занятых можно ожидать только во второй половине 2020-х, по мере выхода на рынок более многочисленного поколения нулевых годов».

Оптимистично, но не факт.

Если в ближайшие годы РФ, ввязавшаяся в военную авантюру и каждый день ужесточающая репрессивный режим внутри страны, не вернется на нормальный путь развития, численность молодых будет сокращаться и дальше.

Одних убьют, другие убегут.

Прогноз еще катастрофичнее, чем у спецов из ВШЭ.

(Оновлено 18:00)

Deutsche Welle

Александр Савицкий

Украинка о плене у россиян: Надзирательницы — более жестокие

Во время боев в Мариуполе Олеся Мельниченко из полка «Азов» находилась на «Азовстали», затем провела восемь месяцев в российском плену. Как она выдержала то, что называет «адом плена», девушка рассказала в интервью DW.

Военнослужащая полка Национальной гвардии Украины «Азов» Олеся Мельниченко с самого начала полномасштабного вторжения России в Украину 24 февраля воевала на «Азовстали», затем пережила восемь месяцев российского плена — сначала в Еленовке, потом в Таганроге. Лишь 31 декабря 2022 года в результате обмена пленными девушка вернулась в Украину. Корреспондент DW встретился с Олесей Мельниченко и побеседовал с ней о пережитом.

DW: Как вы попали в «Азов» и где вас застало полномасштабное вторжение РФ?

Олеся Мельник: Я работала юрисконсультом в Запорожской областной администрации, а после незаконной аннексии Крыма Россией в 2014 году и нападения на Донбасс стала волонтером. Впоследствии помогала раненым, но почувствовала, что мне этого мало. В 2015 году я стала воином полка «Азов». На базе в Урзуфе Донецкой области сортировала медикаменты, комплектовала медицинские аптечки и занималась штабной работой. 24 февраля весь состав нашего подразделения выехал в Мариуполь, в расположение в одном из бункеров «Азовстали». Оставалась там до выхода полка «Азов» в мае 2022 года.

— Приходилось ли вам участвовать в боевых действиях?

— Нет. В полку «Азов» женщин не ставят на боевые должности. Я выполняла ту же работу, что и ранее. Кроме того, приходилось сопровождать раненых в другой бункер, где был наш госпиталь, а также иногда охранять склады. За эти два с половиной месяца нас очень сильно обстреливали пушками и минометами с суши, корабельной артиллерией с моря, бомбили самолетами и вертолетами с воздуха. Там я получила свою вторую контузию. Первая была еще в 2016 году, когда мы привозили волонтерскую помощь на позиции.

— Как вы попали в плен?

— Поступил приказ от главкома выходить из «Азовстали» — без оружия, под гарантии сохранения жизни и последующего возвращения по процедуре обмена пленными. 16 мая вышла первая группа, состоявшая из раненых. С этого дня нас уже не обстреливали. Наше подразделение выходило через три дня. Нам сказали, что именно разрешено взять с собой, мы упаковали рюкзаки и подошли к мосту, где уже стояли россияне. Там был обыск, а потом нас посадили в автобусы.

— Как проходил обыск?

— Как ни странно, нормально. Меня обыскивала женщина. Мужчина обыскивал мой рюкзак. Все было довольно деликатно. Наверное, из-за присутствия Красного Креста. А уже в автобусе к нам подбегали «дээнэровцы», и они вели себя не очень адекватно. Кричали, чтобы мы не смотрели на них, не поднимали головы. Провоцировали, пытались снять с меня изуродованные за два с половиной месяца на «Азовстали» берцы, но размер им не подошел (смеется). Они предлагали нам сделать для них денежные «пожертвования». У меня было впечатление, что у них сработал какой-то инстинкт грабежа и что они нас очень боялись. Даже когда мы были безоружны и уже вышли из «Азовстали», все равно боялись. А потом нас повезли в Еленовку.

— Как прошел этот путь? Где вас там разместили?

— Дорога до Еленовки заняла около трех часов, но еще почти сутки мы оставались в автобусах. Нас очень долго оформляли различные структуры. В тот день нас было около 100 человек в нескольких автобусах, и в колонии не успевали заполнить анкеты, снять отпечатки пальцев и сфотографировать нас. В конце концов, девушек отделили от мужчин и повели в дисциплинарный изолятор.

— Каковы были условия содержания?

— Камеры были переполнены. В моей, шестиместной, в разное время было от 19 до 28 женщин. Там не было водопровода, воду нам носили в баклажках. Одну из баклажек мы разрезали и сделали что-то вроде таза, чтобы стирать одежду. Потому что до конца сентября мы оставались в той же одежде, в которой выходили из бункера. Иногда нам давали мыло и даже стиральный порошок. Изредка давали шампунь, чтобы помыть голову. Но иногда та или иная смена надзирателей «забывала» приносить нам воду, поэтому мы ее всегда экономили. Несколько раз нам выдавали средства женской гигиены. Туалет представлял собой дырку в полу, которая была отгорожена стенкой высотой по пояс.

Спали кто на нарах, кто на карематах и спальниках, которые были у нас с собой в рюкзаках. К концу пребывания, в сентябре, нам уже всем выдали матрасы. Одна радость, что окно в камере было с решеткой, но без стекла и через него проникал свежий воздух. Мы могли видеть небо и радовались, когда туда заглядывало солнце…

— Чем вас кормили в Еленовке?

— Питание было трехразовое, но порции маленькие. Еды всегда не хватало. Утром давали кашу, иногда даже с ниточками мяса. В обед давали мутную воду, которая у них называлась «суп», а вечером снова кашу с рыбой. Так что все пережившие плен стали гораздо «стройнее», чем до того.

— Вам оказывалась какая-либо медицинская помощь?

— В Еленовке иногда приходила врач, она лечила нас препаратами, которые у нас забрали в самом начале. Но это было лучше, чем ничего, потому что у многих девушек болело сердце из-за того, что все это было очень тяжело эмоционально переживать. Были респираторные болезни, а еще у всех часто болели желудки из-за некачественного питания. Но все держались, потому что к тому времени мы уже прошли ад на «Азовстали» и сдаться сейчас было бы неправильно.

— Каким было эмоциональное состояние женщин, которых вы там видели?

— У нас ни разу не было ни паники, ни истерики. Мы поддерживали друг друга, мы разговаривали, смеялись, даже пели песни. Было ощущение, что ты там не одна. Все это как-то очень сблизило нас. В отличие от парней, мы там уже могли позволить себе какие-то женские эмоции… Хотя однажды паника была, когда произошел теракт в соседнем помещении, где из-за взрыва погибли наши ребята. Мы слышали этот взрыв, слышали, как кричали раненые парни, слышали, как там что-то горело и гудело… Даже в тот момент мы старались не поддаваться истерии, хотя и не знали, что на самом деле происходит, и сознание невольно рисовало самые ужасные картины. Мы держались за руки, успокаивали друг друга и становилось немного легче.

— Каким было отношение надзирателей к вам?

— В Еленовке отношение было достаточно нейтральным. Все зависело от смены. Одна смена каждый день выводила нас на прогулку, другая могла вообще не выпускать. Когда нас 27 сентября перевезли в СИЗО Таганрога, ситуация изменилась. Там было стандартное тюремное питание, я была в камере с тремя девушками, там было три кровати, умывальник с проточной водой, нормальный туалет. Но на прогулку нас выводили только раз в неделю и это было не во дворе, а в камере, где вместо одной из стен была решетка.

Если в Еленовке надзирателями были мужчины и нас там не избивали, не пытали, а лишь иногда обижали какими-то скверными словами, то в Таганроге надзиратели были женщины. И они были гораздо более жестокими. Мы все время чувствовали моральное давление. Нас водили по коридорам с высоко поднятыми руками и низко опущенной головой… Больше я не хочу ничего рассказывать, чтобы не навредить моим сестрам, которые еще остаются в плену.

— У вас была связь с родными и вообще, что вы знали о происходящем на свободе?

— Совершенно ничего не знали, и никаких контактов с родными не было. Лишь из некоторых отрывков подслушанных разговоров надзирателей мы могли составить себе некоторое представление и дофантазировать какие-то новости. Ко всем, кто был из «Азова», всегда было очень подозрительное отношение и со стороны надзирателей, и со стороны допрашивавших нас офицеров. Мы были для них какими-то бабайками, которыми пугают детей.

На допросах от меня пытались добиться признания, что я была снайпером. Почему-то именно снайперов они очень старательно искали среди женщин. Они никак не могли поверить, что в «Азове» женщин в принципе не брали на боевые должности. Доходило до смешного, когда допрос превращался в попытки узнать обстоятельства становления полка «Азов» — кто был инициатором, кто был лидером. Такое впечатление, будто их целью было изучение истории «Азова»… Они все время высматривали татуировки, искали свастику. А когда их не находили, называли свастикой любые татуированные славянские символы. Мне показалось, что они были крайне удивлены, что мы выглядели и вели себя как обычные люди.

— Как вас отобрали для обмена пленными?

— Совершенно себе не представляю, как это происходит. Могу лишь сказать, что всех, кто служил в полку «Азов», обменивают очень неохотно и в последнюю очередь. Азовцы вообще попадают далеко не в каждый список обмена. 31 декабря нас неожиданно подняли утром гораздо раньше обычного. Через окошко в двери назвали фамилии и приказали собирать вещи. Затем завели в отдельное помещение, где выдали нашу военную одежду. Я с огромным облегчением сняла зеленую тюремную робу, которую выдали в Таганроге. Теперь еще долго не смогу носить ничего зеленого…

Нам связали руки и завязали глаза. Я ничего не могла видеть и не знала, куда нас везут. На наши вопросы конвоиры в шутку отвечали, что ведут нас на расстрел или переправляют в Сибирь. Потом нас погрузили в самолет, а когда мы куда-то прилетели, снова повезли автобусами. И лишь когда в наш автобус вошел мужчина и поздоровался «Слава Украине!», когда нам развязали руки и глаза, и я наконец-то смогла поднять голову, я стала понимать, что это обмен. А когда увидела в окне стенд с нашим флагом — только тогда позволила себе заплакать…

— С кем у вас состоялись первые встречи после возвращения из плена?

— Первыми, кого я увидела еще на пограничном пункте, были наши парни из «Азова». Мы их не видели восемь месяцев, я лишь слышала их голоса во время допросов, их допрашивали в соседнем кабинете. А здесь — это была большая радость! Мы обнимались, рассматривали содержимое пакетов, которые нам сразу выдали организаторы обмена. Как дети радовались фруктам, молочным продуктам, конфетам. В плену очень не хватало сладкого, хотя раньше я никогда его не любила. Потом нас всех вывезли в Сумы, в больницу. Потом меня перевезли в Киев. Здесь меня в больнице встретил мой муж и отвез домой, где я увидела своего четырехлетнего ребенка и родителей. Я стала для них своего рода подарком на Новый год.

— Каково состояние вашего здоровья сейчас? Чем вы хотите заниматься дальше?

— Состояние достаточно хорошее, хотя я еще нахожусь на стационарном лечении, но врачи разрешают выходить в город, лишь бы успевала вернуться на процедуры. Меня больше беспокоит судьба еще около 700 остающихся в плену «азовцев». Среди них есть раненые, а также девушки, которым срочно нужна качественная медицинская помощь. Хуже всего тем женщинам, которые в возрасте 45 и более лет. У них хронические болезни. В плену остается и моя сестра, которую дома ждет шестилетний сын, а ее муж погиб на «Азовстали».

— Насколько травматичным было пребывание в плену для вашей психики?

— Иногда я там думала, что лучше было погибнуть на «Азовстали», чем переживать ад плена. Я боюсь снова попасть в плен. Но судьба дала мне огромный шанс — я выжила под бомбежками, пережила плен и могу жить дальше. И теперь больше всего я боюсь этот шанс упустить.

— Чем вы хотите заниматься в будущем?

— Я парамедик. У меня огромный и достаточно уникальный опыт тактической медицины. Я хочу вернуться на службу, применять и передавать этот опыт другим. И еще, как человек, имеющий высшее психологическое образование, я считаю, что наших бойцов, особенно в «Азове», очень хорошо готовят к участию в боях, учат стойкости, несокрушимости, но совершенно не учат, как себя вести в плену… Вообще, перед полномасштабкой я уже думала об уходе из армии. Хотела открыть кафе, печь сладости, уделять больше внимания ребенку и жить полноценной семейной жизнью. А теперь понимаю, что с этими мечтами придется подождать. До самой победы — я буду в армии.

(Оновлено 17:00)

Лінія оборони

Anti-colorados

Конец эры безнаказанности?

Есть подозрение, что в ближнем круге окружения прутина потихоньку созревает понимание того, что все они ошиблись с тем, что они сделали, начав именно открытую войну против Украны. Они думали, что открывают заднюю дверь и вваливаются в соседнюю страну с быстрой и победоносной войной, а оказалось, что это только с виду было похоже на дверь, а на самом деле, это была крышка ящика Пандоры. Понятно, что если бы сложились их планы с блицкригом, то никаких таких мыслей не было бы в принципе, и все было бы как всегда. Мировая общественность выразила бы свою озабоченность, а коллаборанты наперебой вещали бы в телевизор о том, как они долго ждали «освобождения» и тема потихоньку закрылась бы до следующего витка агрессии.

И они имели на то все основания. Примеров тому – множество, а самый свежий из них произошел совсем недавно в Гааге, где как раз и была продемонстрирована та самая форма озабоченности, на которую прутин и делал основной расчет. Речь идет о приговоре Окружного суда Гааги четырем фигурантам по делу о гибели авиалайнера МН17 и почти трех сотен человек, находившихся на его борту. Приговор оказался удивительным и в общем – предсказуемым. Наказание, в виде пожизненного заключения, получили лица, которые стояли во второй или даже третьей линии соучастников, а главные виновники преступления даже не получили обвинений.

В самом деле, суд четко установил, что самолет был сбит ЗРК «Бук» из состава 52-й зенитно-ракетной бригады войск ПВО сухопутных сил федерации. Более того, следствием было установлено, что установка покинула расположения своего пункта постоянной дислокации, прибыла на оккупированную часть Донецкой области, отстрелялась по самолету и убыла назад, в свою часть. Очевидно, что осужденные по делу лица не имели, не имеют и никогда не будут иметь полномочий на то, чтобы отдать приказ экипажу машины покинуть часть, занять позицию на территории соседней страны и устроить там боевую стрельбу.

Как минимум, преступный приказ отдал командир части, но если бы речь шла о том, чтобы машина убыла из ППД на полигон и там выполняла свои учебные упражнения, то полномочий командира части здесь было бы достаточно. Но уехать за несколько сотен километров, пересечь границу и там устроить боевые стрельбы, можно было только по распоряжению высшего, даже не военного, а политического руководства страны. Но суд ограничился четырьмя фигурантами и дальше – не пошел.

Нет сомнений в том, что именно такой формат обвинения имеет свои законные основания, но как бы там ни было, суд показал свой «потолок», выше которого он не намерен подниматься. А это – как раз та самая озабоченность, о которой речь шла выше. Проще говоря, не посмели назвать имена лиц, которые тоже причастны к совершению этого преступления, но форма их причастности в той конкретной ситуации не могла быть подтверждена объективными данными.

Как это ни странно, такой приговор принес больше вреда, чем пользы. В самом деле, оглашенные приговоры невозможно реализовать и потому все фигуранты по делу остались при своих интересах, поскольку федерация их не выдаст, а сами они из нее не высунутся. Но вот отсечение верхушки этой схемы послало в кремль сигнал о том, что никаких последствий, подобных тем, что свалились на Каддафи за уничтожение самолета над Локерби – не будет, и можно продолжать в том же духе. Они и продолжили.

Но вот Международный Уголовный Суд в Гааге выдвинул обвинения в адрес прутина и оказалось, что можно было так сделать и в отношении малазийского самолета. Ведь ни Гиркин, ни трое других подсудимых так и не явились в зале суда, но это не помешало выдвинуть им обвинения. Понятно, что компетенции окружного суда Гааги не хватает для того, чтобы сделать тоже самое, поскольку МУС имеет право такое делать в отношении действующего президента, с которого не снят президентский иммунитет, а окружной суд – нет.

Тем не менее, указать это в приговорах было необходимо. А кроме того, ни командир 53-й бригады, ни командующий сухопутными войсками, ни министр обороны федерации не имеют дипломатического иммунитета и потому полномочий даже этого суда вполне хватило бы для того, чтобы в месте с Гиркиным осудить Шойгу и его подчиненных строго по вертикали, вплоть до командира боевой машины. Ведь все эти лица установлены и понятно, что без соответствующих приказов боевая машина не могла покинуть пределы своей страны.

Но как было сказано выше, тот суд уперся в потолок беспрецедентности подобных действий, а теперь прецедент сформирован, и за преступления в Украине уже привлечен к ответственности сам прутин. Раз так, то можно поднимать все то, что ранее считалось неподъемным. Он сам открыл этот ящик Пандоры, а как известно, открывший его уже никогда не сможет закрыть. И вот из него начинает вылетать. Кстати, если процесс пойдет довольно бодро, то дело может дойти и до преступлений красной армии во время Второй Мировой войны.

Ведь военные преступления не имеют срока давности, а потому это вполне реалистичный сценарий, поскольку свидетельств этих преступлений – просто огромное количество. Тогда совку это все списали, поскольку были отработаны определенные правила игры, на которых держался послевоенный мир. Но прутин отверг эти правила и потому – утратили свою актуальность и те условия прощения москве тех самых преступлений. Ну а пока до этого дело не дошло, с новой силой запускается судебное следствие относительно другого преступления, совершенного московскими властями.

Как стало известно и польской прессы, подкомитет по обороне польского Сейма подает в прокуратуру ходатайство о расследовании гибели правительственного самолета Ту-154 под Смоленском, в результате чего погибла правительственная делегация во главе с президентом Лехом Качинским. Тогда погибло 95 человек, включая президента и его супругу.

Глава подкомитета Антоний Мацеревич заявил о том, что после длительного изучения обломков самолета, установлен факт взрыва на борту самолета. В связи с этим, подкомитет вышел в прокуратуру с ходатайством об открытии криминального производства уже не по факту гибели самолета в результате авиационного происшествия, а по признакам преступления «умышленное убийство». Пан Мацеревич прокомментировал эту ситуацию так, что не может такого быть, что доказательства взрыва на борту самолета имеются, но никакая правовая оценка им не дана. При этом он сообщил еще некоторые подробности дела, которые удалось установить подкомитету.

В частности, стало известно о том, что данный самолет незадолго до гибели отправился на ремонт в россию, но не на то предприятие, где обычно обслуживались подобные самолеты, а на другое – принадлежащее миллиардеру Дерипаске, который в США отнесен к русской мафии. Дерипаска и его люди стоят за вмешательством в ход выборов президента США в 2016 году. Куда ни копни, везде торчат уши Дерипаски. Кроме того, Мацеревич говорит о том, что кроме всего прочего, в прокуратуру передана видеозапись, на которой в 2008 году прутин прямо говорит о том, что действия президента Леха Качинского могут привести к войне между двумя странами.

В общем, Польша воспользовалась прецедентом Гааги и начинает движение в том же направлении. И вот теперь до путинского окружения начинает доходить простая истина. Лысое чмо не то, что не может быть гарантом их безопасности, как это было раньше, оно уже не может гарантировать собственную безопасность. А ведь шкаф со скелетами только начали открывать, и по большей части, путинские подвиги не имеют сроков давности и потому украинский ящик Пандоры только начинает проявлять свой неотвратимый эффект.

(Оновлено 14:00)

Эрик Эйдман

Весна. Боевые грачи прилетели

Из российской прессы:

«Американцы готовили диверсии с помощью украинских вшей, пишет «Парламентская газета», ссылаясь на доклад Госдумы России. Издание уточняет, что американские специалисты реализуют проект «Насекомые-союзники»».

Другие новости:

«Беспилотник с комарами».

«Пентагон готовил боевых грачей».

Это не шутка. Реальные новости из сумасшедшего дома.

Причём, вероятно, не просто бред, а отражение подсознательного кошмара диктатора. Украинские диверсанты до него не доберутся. Кругом охрана. А украинские насекомые-диверсанты, обученные американскими инструкторами? Такие могут, они через любую охрану просочятся…

Вам смешно, а свихнувшийся кремлёвский параноик может реально этого бояться.

Слышали, слышали, слышали!?

Если ещё нет, раскройте уши!

Путина живьем сожрали вши.

Целиком, как сто японцев — суши.

— Алина, ты чувствуешь, кто-то кусается?

— Спи уже, Володя, опять тебя кошмары мучают.

— Нет, это вши-диверсанты из Украины. Я дам тебе парабеллум, будем отстреливаться.

— Алина, знаешь, что за птицы так громко кричат?

— Это грачи прилетели с юга. Весна же.

— Нет, не просто грачи, а боевые грачи с Украины. Осторожно, если они начнут бомбометание — потом не отмоешься.

(Оновлено 13:00)

Новая газета. Европа

Ольга Мусафирова, специально для «Новой газеты Европа»

Кровавая пятница

Очередное преступление российской армии в городе Славянске, с которого в 2014-м году и началось вторжение, замаскированное под «протест народа Донбасса»

Когда я передаю этот текст, уже известно об 11 погибших в результате ракетного обстрела Славянска. Не менее семи «С-300» целенаправленно ударили по жилому кварталу — в январе этого года так же поступили с Днепром. Среди погибших двое детей, 23 человека получили ранения. Под завалами по-прежнему остаются люди, спасательные службы продолжают разбирать руины. Повреждения получили 5 многоэтажек, 5 частных домов, школа, база отдыха, административное здание, магазин… Кажется, за пределами Украины такая статистика «пробивает» читателя все меньше. Даже если подчеркнуть, что для православных минувшая пятница была страстной, то есть, связанной со страданиями во имя бессмертия человечества.

Кто ждал Гиркина

Слышала версию: обстрелом россияне отметили свой юбилей, плюс-минус «промахнувшись» с датой.

12 апреля 2014 года отряд, состоявший из 52 вооруженных диверсантов во главе с Игорем «Стрелковым» Гиркиным, захватил Славянск, стотысячный город на севере Донецкой области, известный производством керамики. Гиркин провозгласил себя «исполняющим обязанности командующего ополчением ДНР» и, одновременно, «главнокомандующим Русской православной армии». Что за такая «армия», откуда она тут взялась и чего хочет, выяснять было поздно. Местный горотдел милиции сопротивления не оказал. Из всего личного состава только пять милиционеров попытались преградить захватчикам доступ в оружейную комнату. Люди в камуфляже без опознавательных знаков, как в Крыму, черных балаклавах, скрывавших лица, и с георгиевскими ленточками на рукавах, ткнув автоматом под ребра, объяснили:

«Это захват. Пошли вон отсюда или пристрелим!»

СБУшники последовали примеру благоразумных коллег. Кадры силовиков, расставленные по Донецкой области волей Януковича, уже сбежавшего от Майдана к Путину, могли хоть сейчас произнести: «Служу России!».

13 апреля исполняющий обязанности президента Украины Александр Турчинов, в ту пору секретарь Совета национальной безопасности и обороны Украины, объявил о начале антитеррористической операции на Донбассе и призвал пророссийских боевиков, так их поначалу именовали, сдать оружие. В тот же день группа захвата объявила: «народным мэром» восставшего против «киевской хунты» Славянска становится местный предприниматель Вячеслав Пономарев. Последний бледнел уже только от упоминания о «полковнике Гиркине» и его методах работы. В здании бывшего горотдела СБУ, двухэтажном купеческом особняке темно-красного кирпича, Гиркин устроил штаб, а в подвале — пыточную, где совершались внесудебные казни.

Ошалевшие от новостей горожане (до того их более всего пугали новости из Киева, где захватили власть «бендеровцы») приняли смену декораций как данность. К тому, что приход России или хотя бы ее полномочных посланцев — благо, их, кроме пропагандистов ныне запрещенной компартии Украины, готовили священники православной церкви Московского патриархата.

Надо уточнить: к началу 2014-го здесь все храмы принадлежали УПЦ МП, а в тридцати километрах, в Святогорске, находился вообще форпост духовности на востоке Украины, Свято-Успенская лавра. (Сейчас по Свято-Успенской лавре российские ракеты лупят регулярно, не жалея ни строений с куполами, ни жизней монахов.) Единственная церковь Киевского патриархата ютилась в приспособленном помещении на улице Шевченко, в хатке, примыкавшей к караван-сараю со множеством вывесок, которые венчала надпись «Секонд хэнд».

Коммунисты напирали на то, что Славянск собираются оккупировать… американцы, разнюхавшие о здешних богатых недрах, в частности, месторождении сланцевого газа.

«Газ будут качать, цистернами отправлять в Америку, вас из домов выгонят, сами туда поселяется! Протестуйте, люди, пока не поздно!»

— подобные «майданы» в городе собирали немало публики. Батюшки работали своими методами и в собственных интересах конкурентной борьбы. В Славянске, так сложилось исторически, действовала крупная протестантская община, несколько тысяч баптистов и пятидесятников. Протестанты, люди непьющие, многодетные семьянины, трудолюбивые, а потому, в большинстве своем, небедные, отнеслись к демократическим переменам, которые принес Украине Майдан, с симпатией и поддержкой. Следовательно, на месте их приравняли к «бендеровцам» и не могли не поделиться своими соображениями с новой властью. За время оккупации Славянска протестантов здесь не раз брали в заложники с требованием выкупа, а четырех христиан-пятидесятников из церкви «Преображение Господне» зверски замучили.

Известно немало случаев не просто духовного окормления террористов со стороны славянских священников УПЦ МП времен оккупации города. Сохранились видео: настоятель храма Святого духа отец Олег вместе с «главнокомандующим Русской православной армии» Гиркиным освящает боевые знамена, а потом брызгает святой водой на «Нону», артиллерийскую установку: чтобы хорошо била украинских АТОшников!

О том, где именно хранился оружейный запас в ожидании часа «Ч», то есть, набега «освободителей» на Славянск, в ту пору тоже говорили, в том числе представители украинских спецслужб, хотя и не под запись. В обширных подвалах Александро-Невского кафедрального собора, что сиял золотом рядом с железнодорожным вокзалом, после освобождения Славянска провели обыск с привлечением понятых, а настоятеля храма задержали.

Хотя к слову «освобождение» нужна ремарка. Одна из самых загадочных историй начала российско-украинской войны связана с тем, как в ночь на 5 июня 2014 года боевики, приросшие численно за два месяца, стремительно покинули Славянск, который силы АТО даже не думали брать штурмом. Местные гражданские активисты, остававшиеся в подполье, — в частности, нынешний аналитик общественной организации «Сильні громади» Денис Бигунов, он после оккупации работал в горисполкоме, — рассказывал мне: на блокпостах находили не только брошенные куртки, но еще дымящиеся сигареты и теплый чай в кружках… Картина выглядела как «город сдал — город принял». Правда, следующим городом, куда вступила «Русская православная армия», растворившись в массе себе подобных банд, оказался Донецк.

Спасатель Дудник

В Славянск, приходящий в себя после ада «русского мира», я приехала в командировку в сентябре 2014-го и потом бывала еще несколько раз. Имела возможность наблюдать динамику. Город оплакивал своих мертвых, встречал своих беженцев, которые возвращались из курортного Славяногорска и цветущего Мариуполя, и тех, кто ехал сюда спасаться из Донецка, ремонтировал разбитые обстрелами крыши, разбирал завалы деревьев, отмывал в многоэтажках уцелевшие окна, заклеенные полосами бумаги крест-накрест. Знакомство с пастором церкви «Добрая весть» Петром Дудником помогло разобраться в особенностях характера жителей этого не шахтерского места Донбасса.

В страшные для громады дни пастор и члены церкви стали фактически единственными, кто взял на себя миссию власти — опеки над земляками, оказавшимися в западне. Жену и детей (двое собственных, четверо усыновленных) Дудник отправил к родителям, в центральную часть Украины, как только в Славянске началась стрельба. Но жена исполняла функции диспетчера на дистанции. Записывала, кто решил эвакуироваться на личном транспорте членов церкви. Лежачих больных доставляли в Харьков, здоровых — до Изюма или Святогорска. Тем, у кого не нашлось родни, устраивали размещение. Разумеется, все делали бесплатно.

Примерно в середине мая Дуднику передали: за ним приходили казаки, дальше оставаться в захваченном городе для него смертельно опасно.

Он подбирал в микроавтобус тех, кто хотел эвакуироваться уже за пределами блокпостов, на нейтральной, ничейной территории. И продолжал организовывать помощь остающимся внутри. Вот что рассказывал Петр Анатольевич:

— Когда в городе начал исчезать хлеб, насушили сухарей и стали готовиться к открытию пунктов горячего питания. Разносили продукты и памперсы по квартирам, где еще оставались семьи с детьми. Те, кто хоть сколько-нибудь разбирались в медицине, шли с лекарствами к немощным и старым. Отдельная команда занималась лагерем «Спутник» в Славяногорске, не только кухней и прачечной, но и душепопечением. Нервные срывы и депрессии мог снять лишь тот, кто сам прятался в подвалах от «Ноны». И по три раза в день молились за Славянск. Старались держать такую картину: Бог не сотрет Славянск с лица земли. Вера — Библия ее называет уверенностью в невидимом и осуществлением ожидаемого — давала энергию.

Поскольку в церкви «Добрая весть» существовал, не в пример государственным структурам, учет эвакуированных, можно точно назвать цифры. Три с половиной тысячи безусловно спасенных жизней. Часть горожан, когда стали возвращаться домой, звонили по старой привычке на известный номер и спрашивали: «Назад отвезете? Что за дела, у меня денег нет, все уже потратили. Выручил — спасибо, теперь верни на место!» Иные же вообще бубнили: «С русскими надо договариваться, а не воевать, они нам плохого не хотят, это не американцы…»

А вот мои заметки-впечатления из Славянска образца 2017-го года: «…На каждом углу — бело-голубые (корпоративные цвета партии Януковича, — О.М.), знакового, еще не забытого окраса сити-лайты партии «Наш край» (пророссийская политическая сила, созданная выходцами из запрещенной уже партии Януковича, — О.М.) Здесь же офис Донецкой областной организации этой партии. Солидное здание, стены облицованы плиткой, как в бане, окна залеплены напоминаниями «наш край, наш край, наш край». А чей же еще? Джипы у входа. Хозяева отмылись, вернулись.

В двух шагах от такой красоты — заброшенное здание телекомпании ТОР. Сквозь трещины бурьяны проросли, битое стекло, матерщина наскальных надписей. И мемориальная доска: «Тут работал и трагически погиб 3 июля 2001 года талантливый журналист Игорь Александров».

Буду повторять слова человека, который во время оккупации Славянска оставался бороться в подполье, по лезвию ходил, и сейчас не теряет надежды, работает: «Вода еще мутная, но реку мы уже повернули в нужное русло». Хочу, чтобы он оказался прав. Сегодня готова деанонимизировать этого человека — Олег Котенко, Уполномоченный по вопросам лиц, пропавших без вести при особых обстоятельствах.

Впечатления 2021 года из материала журналистов украинской редакции «Радио Свобода»: «Местного политика, в прошлом члена партии Януковича, еще недавно мэра города Вадима Ляха назначили главой военно-гражданской администрации Славянска. В городе не прекращаются протесты. Проукраинские активисты жгут шины.

Людей возмутило назначение Ляха. Они настаивают на том, что назначенный — сам пророссийский». Журналисты цитируют слова ветерана 54-й отдельной механизированной бригады, который считает «унизительным» факт: Ляху, чтобы тот смог возглавить военно-гражданскую администрацию, дали возможность «немного послужить в бригаде, где погибло много побратимов-героев». В то ж время Павел Кириленко, глава военно-гражданской администрации области, уверен: «У Ляха есть в городе и авторитет, и рейтинг. Если его поставить на ровные «рельсы» и понимать, какую работу надо проводить, может ли он выровнять ситуацию? Такой у меня был аргумент. Все направлено исключительно на проукраинскую позицию, чтобы не отдавать пророссийским силам Славянск».

Сегодня глава военной администрации Славянска Вадим Лях, пастор Петр Дудник, спасатели службы чрезвычайных ситуаций, полицейские, коммунальщики, гражданский актив города — вместе. В городе, где остается примерно 50 тысяч населения, действует программа помощи жителям, получившим ранения вследствие обстрела. Родным погибших выдают единовременную материальную помощь. Подключилось несколько зарубежных благотворительных фондов и волонтеры. Власти считают: события последних дней дают основания просить и даже требовать от населения, особенно семей с детьми, эвакуироваться бесплатными, а также санитарными поездами на подготовленные локации во Львов, Киев, Житомирскую область, Польшу и Чехию.

(Оновлено 12:00)

Публицист.ру

Александр Росляков

Единственный выход из СВО

Когда куда-то заходишь, что-то затеваешь, не худо сперва продумать способ отступления на всякий пожарный случай. Который в связи с нашей замашисто начатой, но плохо далее пошедшей СВО, похоже, нас все пуще накрывает, а отступать при этом всей стране – куда?

Признаков все пущего упадка нашего все больше, взять хоть бегство капиталов. В 2020 году, по официальным данным, их удрало от нас 50,4 миллиарда долл., в 2021-м – 72, а за 2022-й уже – 251 миллиард! И это еще без учёта всяких серых и черных схем! Война войной, а как путинская Россия была страной оффшорных олигархов, в этом году еще значительно прибавивших на свой карман, так ей же по некоему незыблемому расписанию и осталась! Еще пуще даже в том усугубляясь.

Росстат при этом сообщает, что в 2022 году число работников моложе 35 лет сократилось у нас на 1,3 млн. человек. Главная причина – бегство от репрессий и призыва на побоище, которому не видно конца-края и чьи цели осмыслению в здравом уме и трезвой памяти уже не поддаются. Бегут наиболее толковые и перспективные, кому легче прибиться к высоким берегам чужбины – таким образом интеллект и наша СВО стали вещами несовместными.

Неизбежным следствием чего пошли закупки всякой техники, в том числе военной, в таких научно-технически отсталых странах как Иран и Индия, к которым мы теперь все более садимся в хвост. И вот еще яркая примета: несколько дней назад «Аэрофлот» впервые отправил свой самолет Airbus A330-300 на ремонт в тот же Иран. Своей компетенции для такого сложного дела у тающей с головы страны уже катастрофически не хватает.

Здорово начинает не хватать и вообще рабочих рук в стране, увлекшейся высылкой своих трудяг на безвыходный украинский фронт, при том куда более хлебный, чем любой мирный для нашей глубинной нищеты. Ученые Института демографии им. Вишневского НИУ ВШЭ объявили, что для сохранения численности РФ в 146 млн человек необходимо привлекать до 1,1 млн мигрантов каждый год до конца столетия. А глава Следкома Александр Бастрыкин внес свою вескую лепту в идущее параллельно со СВО, только куда успешней, дело замещения родного населения басурманским:

«Представляется целесообразным возложить на работодателей обязанность обеспечивать трудовых мигрантов жильем, компенсировать транспортные расходы на дорогу к месту работы в России и на выезд из страны при прекращении трудовых отношений».

И новостей, подобных приведенным тут в доказательство того, что коготок наш вязнет в этой СВО все глубже – прорва. Но как выбираться из ее западни?

Американская разведка, как поведала The New York Times, видит тут четыре возможные исхода: смерть Путина, Зеленского, удар ВСУ по Кремлю и смещение руководства Минобороны РФ. Подробно разбирать их нечего, поскольку даже гадать сложно, что за фактура в их основе и насколько все это не обычная для таких утечек подтасовка. Но вот что весьма показательно: и сторонние наблюдатели не чают никакого не фатального исхода из этой заварухи – чего-то вроде просто вывода войск США из Вьетнама после провала их тамошней СВО. Я думаю, не только у меня такое ощущение, что Кремль вцепился в нашу операцию руками и зубами, примерно как наш вождь в свой трон. И пути к отступлению тут просто не видит, как и ответов на вопрос: как же мы свои мозги и научно-производственные базы так профукали и разорили, что угодили в самый хвост самых отсталых азиатов?

Когда за все ответчик – эта СВО, что мы де ведем на Украине против целого чертова мира за некое святое дело, еще как-то можно потерпеть родные неполадки. Вроде того же бегства капиталов и мозгов с нашей со всех сторон обложенной земли в более вольготные пределы. Но если завтра эту «мать родну» для наших олигархов, высших коррупционеров и карателей прервать – на что в оправдание всех капитальных отечественных бед кивать?

Отсюда и вся эта безвыходность. Выиграть неладное побоище, как день ото дня все очевидней и уже даже сам хозяин «Вагнера» Пригожин дал понять, нельзя. Ибо для победы нужны общая сплоченность и мобилизация всех сил, а у нас – деградация и регресс, обязанные какой-то глубоко внутренней, никак не связанной со внешними невзгодами причине. И скорей всего она – в неодолимом желании вождя сидеть по гроб на его архаичном, несовместимом с научно-техническим порядком троне. За что мы и воюем в сущности, так как война, пусть даже гиблая, коль малая победоносная не удалась – лучшее средство от смены власти, на ее по крайней мере взгляд.

И единственный, на мой взгляд, выход из капкана СВО, куда попал наш коготок и где всей птичке уже явно светит удручающий конец – через отрыв от пагубного трона прикипевшего к нему сидельца. Живого или мертвого.

(Оновлено 11:00)

Главред

Олег Жданов, специально для Главреда

Нанесут ли русские новый массированный ракетный удар

В апреле россияне могут выдать на гора 40-50 ракет и организовать массированный ракетный удар. Но это при условии, что они обойдут санкции.

До россиян наконец дошло, что погасить нашу энергетику они не могут. Согласно недавнему отчету, в результате ракетных атак России было повреждено 43% объектов энергетики Украины, особенно много высоковольтных линий, но на сегодняшний день 80% восстановлено. Более того, Украина уже собирается возобновлять поставки электроэнергии в Европу. То есть для нас ракетные атаки России по энергетическим объектам оказались не такой уж критической проблемой. Россия за все это время выпустила около 1200 ракет, было около 250 попаданий, но это не принесло ожидаемого результата.

Есть такой показатель как «остатки ракет». Если верить журналу Forbes, то у России осталось 450 ракет. Всего, всех типов. Но сюда не входят ракеты С-300 с дальностью полета до 100 км. Поэтому весной и летом под удар чаще может попадать прифронтовая зона.

А ракет дальнего радиуса действия осталось очень и очень мало – 450 штук. Поэтому Россия уже не может особо развернуться.

Второй за этот год массированный ракетный удар в марте у России не получился. Я это связываю с тем, что мы накрыли эшелон с «Калибрами» в Джанкое, и ракеты просто не доехали. А российская промышленность может выпускать до 50 ракет в месяц. Соответственно, в апреле россияне могут выдать на гора 40-50 ракет и организовать массированный ракетный удар. Но это при условии, что они обойдут санкции, найдут комплектующие и соберут эти 50 ракет.

С мостами и всем остальным будет то же самое, что и с энергетикой. Для нас это будет болезненно только в том смысле, что восстановление транспортной инфраструктуры будет дорого стоить и будет занимать какое-то время. Если, например, будет разрушен какой-то мост, придется ехать в объезд. Однако это не станет большой проблемой, потому что у нас очень развитая транспортная инфраструктура. По плотности железных и автомобильных дорог мы превосходим даже европейскую часть России.

России нужно было это делать, когда у нее были тысячи ракет, а сейчас в этом нет особого смысла.

(Оновлено 10:00)

Анатолий Несмиян

В Германии отключили от энергосети три последние работающие АЭС — «Изар-2», «Неккарвестхайм-2» и «Эмсланд», сообщило агентство DPA.

После того, как относительная устойчивость энергосистемы была достигнута, в Германии снова выходит на первый план «зеленая повестка». Концентрированная суть «зеленой повестки» может показаться абсурдной, но в ней заложена определенная логика.

Смысл в том, чтобы обеспечить энергонезависимость локальными источниками энергии, снизив поставки энергоресурсов из третьих источников до минимально безопасного для устойчивости уровня.

Следствием становится настоятельная необходимость вывода из Германии энергозатратных промышленных производств, так как цена на энергию делает промышленное производство в Германии конкурентонеспособным. Возникает та же история, которая была несколько десятилетий назад, когда производства выводились в страны с менее высокой стоимостью рабочей силы. Теперь то же самое, только сейчас промышленность выводится в страны с менее дорогой «грязной» энергией.

На устойчивости экономики Европы это, безусловно, скажется, но европейцы уже давно продумали механизм компенсации в виде «карбонового налога» — хотите торговать в Европе — платите налог на «грязную энергию», с помощью которой вы производили свои товары. Этот налог и становится основой всех компенсационных выплат. Учитывая то, что Европа — один из трех самых привлекательных рынков, проблем с поставками товаров и жесточайшей конкуренцией поставщиков не предвидится.

Задача Европы — ускоренно перейти в новый технологический уклад, и для этого вся экономика предыдущего уклада в столь же ускоренном порядке выводится за пределы континента. Делается это не директивным порядком, а через создание условий, принуждающих к выходу. Цена энергии становится тем инструментом, с помощью которого достигается поставленная задача.

Люди, которые аргументируют несостоятельность такой стратегии, прибегают к примерам вроде «да на производство их ветряка затрачивается энергии больше, чем он произведет за время службы!» Все верно, только европейцам на это наплевать. Условно говоря, если вы зарабатываете в интернете миллион рублей в месяц, вам безразлично — заплатите ли вы провайдеру тысячу рублей в месяц за интернет или пять тысяч. И тариф на электричество в 5 рублей за киловатт или 20 рублей вас совершенно не беспокоит, так как доля того и другого в структуре ваших расходов крайне мала. Вы все равно зарабатываете гораздо больше обычного работяги с завода, для которого коммунальные платежи — это тяжелейшее бремя.

При этом нужно понимать, что такая экономика требует существования периферии, которая и будет обеспечивать ваше комфортное положение. Поэтому Европе, США и Китаю, которые строят ускоренными темпами новую экономику на базе новой энергетики, требуется огромная периферия, куда в итоге будут сброшены все энергозатратные производства предыдущих укладов. И они будут поддерживать подобное неравенство и разделение.

Нас это касается в первую очередь, так как в этот новый мир мы уже вошли на положении дикой периферии. Причем и по отношению к этой периферии Россия на второстепенных ролях, так как Кремль умудрился настолько испортить отношения со всеми, что даже «грязные производства» к нам выводить не будут. Мы в этой картине мира — еще ниже. А полное отсутствие стратегии развития у Кремля лишь закрепляет это катастрофическое положение.

(Оновлено 9:00)

«Радио Свобода»

Михаил Соколов

Чего добился Путин?

Гости программы “Лицом к событию” политик Дмитрий Гудков и политолог Николай Петров. Чего добился в разных сферах жизни России Владимир Путин, продолжая свою “операцию” – войну против Украины.

Михаил Соколов: Сегодня наши гости: политик Дмитрий Гудков и политолог Николай Петров. Говорим о том, чего добился Путин, продолжая войну, что можно сказать о готовящейся, как мы сегодня узнали, его “прямой линии” с народом? К чему пришла Россия в результате войны против Украины на поле боя? К бесконечной битве за Бахмут, к ситуации, когда Москва ожидает контрудара? Впереди время неких решающих боев?

Дмитрий Гудков: У меня сложилось впечатление, что Путин, Кремль в целом готовятся к затяжной войне. Уже не ставится задача завоевывать какие-то новые территории, а основная цель удерживать оккупированные территории. Поэтому спешная так называемая мобилизация, которая не останавливалась, но теперь режим создал все необходимые инструменты для того, чтобы мобилизовать столько, сколько они захотят мобилизовать. Поэтому здесь и поражение в правах, и новые электронные повестки и так далее. Надежда, я думаю, как раз на то, что цена человеческой жизни в России ничего не стоит, Запад в какой-то момент может, как думают в Кремле, устать поддерживать Украину или Украина в какой-то момент поймет, что воевать дальше слишком сложно, слишком много людей погибает, серьезные проблемы с инфраструктурой, экономикой и так далее. Поэтому расчет Путина, мне кажется, затянуть войну. Во-первых, это очень удобно, потому что с помощью войны удобно управлять государством, репрессии, закручивание гаек, все это позволяет Путину контролировать ситуацию внутри страны. Потому что никто сегодня не идет ни на какие баррикады, никто не может протестовать, активистам дают по сути сталинские сроки. Поэтому он решает две задачи: контроль внутри страны и затяжная война для того, чтобы дождаться, может быть, выборов в Соединенных Штатах Америки, когда там начнутся праймериз, эти все маленькие радикальные группы будут иметь большее влияние. Дождаться момента, когда и Украина, и Запад будут готовы к каким-то переговорам если не на условиях Кремля, то по крайней мере на каких-то компромиссных.

Михаил Соколов: Я перечислю некоторые новости недели в развитие того, что сказал Дмитрий: Совет Евросоюза утвердил выделение миллиарда евро на предоставление Украине боеприпасов, Германия разрешила за сутки Польше отдать Украине пять истребителей МиГ-29, Латвия передала Украине почти половину своего военного бюджета и так далее. Сегодня Путин имеет дело с прочной европейской коалицией, поддержка Украины будет только нарастать? Эти расчеты, о которых говорил Дмитрий, они вряд ли состоятельны?

Николай Петров: Я думаю, что многое зависит от украинского контрнаступления. Его все ждут, ожидания достаточно высоки. В зависимости от того, даст оно какие-то результаты, сможет ли оно радикально изменить ситуацию, и зависит, мне кажется, ход дальнейшей войны, как долго она будет тянуться, готовы ли будут стороны на какие-то переговоры, если да, то на каких условиях. Мне кажется, очень важно понимать, что интересы государства, интересы режима и интересы Путина совсем необязательно совпадают, я не говорю уже об интересах страны. То, что мы рассматриваем как колоссальный провал, трагедию для страны, которая определяет жизнь на поколения вперед, то для Путина и отчасти для режима, который на Путина напрямую завязан, это может означать действительно упрощение контроля, замазывание всех и полный контроль над тем, что называют элитами, или над номенклатурой, которая теперь вообще является абсолютно заложником того, что решает Путин. В принципе ситуация затяжной войны, волне возможно, если украинское контрнаступление не состоится или не даст тех результатов, которые сегодня ожидает Запад, то в ситуации затяжной войны Путин может существовать вполне комфортно, по крайней мере, более комфортно, чем западные лидеры. Потому что ему не надо доказывать кому-то, насколько эффективно и результативно то, что он делает, ему не надо переизбираться в конкурентных условиях, он может спокойно планировать на многие годы вперед.

Михаил Соколов: Евросоюз ввел санкции против ЧВК “Вагнер” и структур Пригожина. Если этого до сих пор не было, значит ли, что опасность этой группировки как-то недооценивалась?

Дмитрий Гудков: Я думаю, что это связано с тем, что решения в европейских странах принимаются очень медленно. Если в целом оценить санкционную политику, то я считаю, что некоторые решения принимали, которые давали результаты с точностью до наоборот. Например, если мы возьмем санкции против всего бизнеса, особенно Украина хочет, чтобы все богатые люди попали под санкции, на самом деле это дает обратный эффект. Все экономисты говорят: если вы хотите ослабить Путина, то крайне важно сделать все возможное, чтобы денег в экономике было меньше. Наоборот, нужно поощрять вывод капитала из страны. А вместо этого вводятся санкции, причем они вводятся сразу против всех. Сегодня не только бизнес не может вывести деньги, наоборот, некоторые бизнесмены даже возвращают деньги, опасаясь попадания под западные санкции, даже простые россияне, которые, например, квартиры продали, какую-то собственность, они сегодня находятся в сложном положении, потому что легально вывести деньги из страны нельзя. А если эти деньги остаются в России, неважно, чем ты занимаешься, если ты даже пирожками торгуешь, все равно эти деньги работают внутри российской экономики и они используются Путиным и режимом для того, чтобы в дальнейшем перераспределять в пользу ВПК. Грубо говоря, наоборот санкции, понятно, что они принимались в условиях эмоций, под влиянием эмоций, но они дают зачастую обратный эффект, к сожалению. Многие активисты не могут из третьих стран получить какие-то визы, но при этом мы в последнее время обращаем внимание на то, как дети депутатов, сенаторов спокойно выезжают в европейские столицы, проводят там время, делают фотосессию, публикуют в инстаграме. Получается, что кому-то можно, кто действительно непосредственно принимает решения – депутаты, сенаторы и так далее, а люди, которые выступают против войны, которые могли бы на самом деле, даже уехав из страны, участвовать либо в информационных кампаниях, те же журналисты, или активисты, которые могли бы быть использованы в Европе для того, чтобы останавливать влияние Путина в Европе, они вместо этого занимаются иногда год легализацией, открытием банковских счетов, получением виз и так далее. Мне кажется, санкционная политика должна быть все-таки скорректирована в пользу того, чтобы она решала основные задачи лишить Путина денег и лишить Путина специалистов. Чем меньше специалистов в стране, тем слабее путинская экономика, значит, меньше денег будет у Путина для того, чтобы продолжать войну.

Михаил Соколов: На публику утекли от американского военнослужащего более 60 документов с разными грифами секретности. Правда, достоверность некоторых подвергается сомнению, возможно, что-то было изменено. Николай, что-то привлекло ваше внимание в связи с событиями в России, что-то очень важное есть?

Николай Петров: Мне кажется, пока ничего такого уж очень важного, кроме того, что вы упомянули как изменения в реальных документах в отношении потерь, которые российская армия понесла и украинская армия, – это наиболее заметный результат подчистки тех документов, которые утекли. В остальных случаях, мне кажется, эти документы демонстрируют то, что в общем во многом и в общих чертах и так известно. То есть они не проливают какой-то дополнительный свет на то, что происходит сегодня и будет происходить завтра, а скорее просто подтверждают те догадки, которые были относительно того, что происходило вчера. Главное, мне кажется, что во многом Запад реактивен, поэтому реагирует с опозданием, во-первых. А во-вторых, по крайней мере сегодня мы не видим ревизии того, что делалось, те же санкции, когда их принимали персональные год назад, они принимались совсем в другой ситуации, когда казалось, что войну нужно прекратить любым способом, скоро это все остановится. Сегодня видно, что это не так, поэтому подходы должны меняться, а этого не происходит. Последнее, и тоже связанное с санкциями, это проблемы, которые возникают для самого Запада не в связи с Россией, не в связи с войной в Украине, если политическая целесообразность, как во многом мы видим в отношении санкций, имеет приоритет над соображениями законности, то это очень опасная вещь, потому что она распространяется повсюду. Сегодня вы забираете чью-то яхту, потому что доказательств нет, но вам кажется, что она связана с тем или иным российским олигархом, завтра вы говорите, что это можно продать и использовать для каких-то благих целей, а послезавтра вы имеете судебную систему, которая в чем-то повторяет российскую судебную систему, когда есть какой-то сигнал, какое-то политическое решение, а то, что оно расходится с представлениями о власти закона, – это уже считается ситуацией военной или полувоенной, не таким важным.

Михаил Соколов: Дмитрий, а вы что видите в этих утечках? Может быть, потери, может быть, какие-то конкретные ситуации кажутся важными?

Дмитрий Гудков: Я согласен с Николаем, ничего нового для нас там нет. Скорее всего, подтверждение того, что мы уже многократно обсуждали. Наверное, я бы здесь отметил наличие конфликта между ФСБ и Министерством обороны. Совершенно очевидно, что внутри элит идет грызня. Пока это не грызня против Путина, это не раскол элит, но это попытка спихнуть вину за неудачи на фронте. Они сейчас пытаются найти какого-то козла отпущения, может быть, не сейчас он будет назначен, но после войны. Совершенно очевидно, что они все боятся разбора полетов после всего. Я абсолютно согласен с Николаем, что если мы в целом говорим про проблемы Запада, там проблема даже не в том, что у них может авторитарный тренд образоваться в результате того, что они начинают конфисковывать вне правового поля. Здесь еще и другая проблема, что, представляете, какое огромное количество сейчас будет судебных разбирательств в Великобритании, в Европейском союзе, это уже сейчас, насколько я знаю, перегружает их судебную систему. Они создали действительно сейчас для себя проблему. Совершенно очевидно, что какие-то санкции нужны, есть путинская клика, люди, которые входят в ближайшее путинское окружение, которые причастны к этой войне, конечно, они должны быть под санкциями. Многие люди начинают возвращать капиталы в Россию, что очень плохо с точки зрения баланса ресурсов. Наоборот, Запад был бы заинтересован в том, чтобы люди выводили капиталы в нормальные юрисдикции, где бы они были под контролем юрисдикций западных стран, возможно, даже эти капиталы могли бы работать в интересах Украины. Но сейчас происходит все с точностью до наоборот.

Михаил Соколов: А если говорить не о капиталах, а о потерях человеческих, эти цифры, которые там приводятся, более ста тысяч человек, может ли режим Путина выдерживать это и далее длительное время?

Дмитрий Гудков: Судя по всему, да, к сожалению. На самом деле украинская сторона публикует цифры 180 или даже больше тысяч погибших. Я не знаю, как долго россияне все это будут терпеть. На мой взгляд, если действительно будет успешное контрнаступление, которое обществом будет воспринято как военное поражение Путина, то тогда, конечно, его рейтинги полетят вниз, тогда появится возможность и пространство для раскола элит. Уже в этих условиях протесты будут возможны. Мне кажется, что сейчас происходит накопление негативного отношения к власти, я бы даже сказал, многие люди начинают ненавидеть этот режим, но пока, к сожалению, это сегодня не приводит к каким-то массовым протестам, потому что они сегодня бессмысленны и опасны. Но в случае раскола элит, когда силовики будут не настолько лояльны, когда силовики не будут понимать, какая сторона может выиграть, потому что раскол элит – это по сути ситуация, когда цена, по Ежи Лецу, которую тебе нужно заплатить за свободу, снижается, потому что на нее растет спрос, потому что репрессивный аппарат бездействует. Я думаю, что идет просто накопление пара внутри котла, рано или поздно это, конечно, взорвется.

Михаил Соколов: Из той же утечки понятно, что многие планы Кремля, известные Западу, США, могли быть переданы Украине. Неслучайно, кстати, Путин сегодня решил обсудить со своими товарищами информационную безопасность. Видим ли мы сегодня, что Россия весьма уязвима? Может информационная ситуация вести режим Путина к поражению?

Николай Петров: Думаю, что вряд ли. Хотелось бы надеяться, но нет никаких серьезных оснований это делать. Я думаю, что сама ситуация затяжной войны нивелирует те преимущества, которые украинские вооруженные силы могли иметь в своем первом контрнаступлении в связи с использованием данных западной разведки, будь то данные о перемещении российских войск или о каких-то планах Кремля. Я не думаю, что сегодня так уж принципиально, кто и где, в Генеральном штабе или в Кремле планирует что-то, если речь не идет о каких-то конкретных уже реализуемых военных планах. В этом смысле мне кажется, что в ситуации обороны, российские войска сегодня в Украине находятся в этой ситуации, они гораздо более способны удерживать свой контроль над теми регионами, которые они сегодня оккупировали и контролируют, чем в ситуации с нападением, где украинская сторона имела определенное преимущество. В целом я подчеркнул бы вот какую вещь: когда мы говорим о потерях, о том, как их воспринимает российское общество, то здесь важно не только то, что в России сегодня цена человеческой жизни очень низка. Когда эту человеческую жизнь покупают за достаточно большие гробовые деньги, то мы видим, что часто это воспринимается как абсолютно нормальная вещь. Но важно другое – это кого считает общество виноватым в этих потерях. Совсем необязательно увеличение потерь и информированность общества об этих потерях ведет к накоплению негатива в отношении своего режима. Власть в этом вполне себе эффективна. Создается у граждан впечатление, что на нас напали, что с нами воюет НАТО. Чем больше потерь, тем больше убеждение в том, что мы ведем отечественную войну, не захватническую войну на территории соседнего когда-то дружественного государства, а отечественную войну, защищая себя от ужасного врага. В этой ситуации потери и информация о них могут вести даже к какой-то консолидации не просто элиты, но и граждан вокруг режима.

Михаил Соколов: Тем не менее, потери достаточно велики. По оценкам Института изучения войны, потеряно до 10 тысяч единиц техники, неспособна российская армия сейчас одновременно проводить несколько боевых операций. Реагирует ли власть России кадровыми решениями на возникающие у нее проблемы? Насколько я понимаю, вы эту тему изучали.

Николай Петров: Да, я изучал эту тему, но в основном применительно к невоенным кадровым решениям. Потому что то, что наблюдается в последний год во время войны, – это принятие решений не публичных и не объявляемых, когда фигуры передвигаются, задвигаются в угол, их функционал меняется, но при этом нет объявления о том, что кого-то отставили, а кого-то назначили. Если говорить о военных, то мы видели эту чехарду в первые месяцы, когда Кремль столкнулся с крахом тех планов, которые были предварительно перед началом войны, соответственно, пытался на это отреагировать, перемещая генералов с одного места на другое, назначая более эффективных со своей точки зрения, проявивших себя, скажем, в Сирии, на места тех, кто не смог выиграть в начале войны. Сегодня, мне кажется, эта чехарда закончилась. Я бы описал ситуацию с военными как ситуацию, которая отчасти повторяет то, что было у Сталина в начале той войны, когда поначалу он активно лично вмешивался и принимал какие-то решения, а в какой-то момент отошел назад и предоставил военным самим эти решения принимать и действовать уже на свой страх и риск. Отчасти в сегодняшнем случае это связано с тем, что поначалу казалось в Кремле, что это вопрос о лаврах, о славе, о том, кто будет победителем.

Поэтому Путин, в отличие от 2014 года, так активно демонстрировал, что он сам принимает решения, это его ответственность и так далее. Потом, когда понятно стало, что в общем война в том виде, в каком это воспринимается в мире, она проиграна, вопрос стоит скорее просто о цене, о том, кто виноват, Путин отошел назад. Сегодня мы видим больше публичности, но понять логику всех тех решений военных, которые принимаются, невозможно. Видна логика гражданских решений. Здесь, мне кажется, очевидно то, что растут опасения Путина относительно лояльности тех фигур, которые назначаются, поэтому все больше мы видим назначения очень доверенных людей, будь то ординарцы самого Путина, как новый министр по чрезвычайным ситуациям или даже родственники Путина, его двоюродная племянница на фонде или дочка в Комитете РСПП по импортозамещению.

Понятно, что в Кремле нервничают, есть опасения того, что элиты ненадежны. В этом смысле даже сейчас, когда ситуация очень динамично и неблагоприятно развивается, предпочтение отдается абсолютно лояльным, абсолютно подконтрольным людям, а не людям, которые могут проявлять какую-то самостоятельность, но при этом показывая свою эффективность. И репрессии, то, что сегодня происходит в Ростове, мне кажется, это яркий пример политических репрессий, в данном случае мощный сигнал судейскому корпусу, что любая нелояльность, мы знаем, что судейский корпус и так коррумпирован Кремлем, абсолютно подконтролен политической власти, любая нелояльность сейчас и в будущем очень жестко наказуема.

Михаил Соколов: Как вы считаете, можно ли говорить о том, что на Западе Россия теперь, ясно, и санкции, и изоляция, выживает за счет Востока, обогащая Китай, Индию? Например, глава ЦРУ Уильям Бернс считает, что как раз произошел стратегический провал Путина, Россия все более зависит от Китая, становится его экономической колонией. Есть утечки, что Египет должен был поставлять России ракеты, у Китая просили оружие. Фактически зависимость все больше и больше от стран, которые наоборот раньше были скорее клиентами Советского Союза и потом России.

Дмитрий Гудков: Мне кажется, здесь не надо никаких отчетов читать. Совершенно очевидно, что сегодня есть масса способов, как обходить те или иные санкции. На самом деле понятно, что Китай, ряд других стран, через которые импорт идет, все необходимое в том числе даже для ВПК. Этим сейчас Запад очень сильно озабочен. Сейчас основные дискуссии в Европейском союзе, в Соединенных Штатах Америки – это введение другого рода санкций против тех, кто пытается помогать России обходить эти санкции. Поэтому сейчас все сосредоточены на том, как добиться того, чтобы эти санкции работали. Это сделать на самом деле очень сложно, потому что в мире сейчас формируется куча компаний-однодневок, их достаточно сложно выявлять сразу, сегодня они зарегистрированы, провели операцию, дальше уже другая фирма и так далее. Сейчас Запад как раз и думает, как сделать так, чтобы действительно эти все дыры закрыть. Вводить какие-то следующие санкции, дополнительные санкции абсолютно бессмысленно. Все, что могли ввести, они и так ввели. Сейчас основная задача стоит как раз, каким образом повлиять на те страны, из которых поступает то, что не должно поступать в Россию. Я не знаю, насколько удастся сделать. Макрон, например, ездил в Китай, о чем он там договорился, я думаю, мы в ближайшее время узнаем. Здесь надо понимать, что Китай в целом все-таки соблюдает какие-то свои собственные интересы, у Китая тоже масса проблем, часть каких-то предприятий под санкциями находится. Поэтому Китай в большей степени зависит от Америки, от Европейского союза, видимо, ждет какого-то предложения. Когда Си приезжал в Россию, я думал, что основная задача помимо попытки найти какой-то формат мирного соглашения – это была такая торговля со стороны Китая гарантиями того, что Путин не применит ядерное оружие. Собственно говоря, это все началось на Мюнхенской конференции по безопасности, я как раз находился в зале, когда представитель Китая выступал. Он сказал много чего размытого, но тезис о том, что применение ядерного оружия, тактического в том числе, для нас неприемлемо. На всех встречах, на всех форумах китайские представители это повторяют. В принципе это то, чего Запад боится. Если Китай сможет гарантировать, что никакого ядерного оружия не будет применено, наверное, в этом случае он сможет что-то получит взамен. Я думаю, что несмотря на то, что Россия, конечно же, все больше и больше попадает под влияние Китая, мне кажется, все равно какие-то инструменты Запад еще не использовал в отношении Китая в том числе.

Михаил Соколов: По поводу нового законодательства о призыве, которое введено срочно, как вы это оцениваете? Это реакция на неудачи, потери?

Николай Петров: Я думаю, что здесь действительно заставляет задуматься та спешка, с которой это все было сейчас сделано. Мы знаем, что тот реестр, который должен обеспечивать этой репрессивной машины, пока не готов и непонятно, как скоро он будет введен в действие. Мне кажется, мы здесь видим не столько признание каких-то серьезных неудач, сколько срочную подготовку к тому, чтобы в случае необходимости можно было максимально быстро и уже, не тратя времени на разного рода законодательные заморочки, запустить машину и набрать столько людей, сколько нужно для того, чтобы компенсировать выбытие в случае, если массово будут потери наблюдаться в результате украинского контрнаступления. То есть это скорее, мне кажется, заготовка, которая позволяет Министерству обороны быть максимально маневренным и одновременно заставляет всю эту военно-бюрократическую машину крутиться чуть более слаженно с тем, чтобы в нужный момент дать максимально быстрый результат.

Михаил Соколов: Дмитрий, а вы как это видите?

Дмитрий Гудков: Если честно, я часто слышу, как многие рассуждают о том, что была какая-то спешка. Я помню даже свой 6 созыв Госдумы, даже тогда, если нужно было, парламент в трех чтениях в течение одного дня принимал разные законопроекты. Мне кажется, это действительно заготовка. Я думаю, Кремль был недоволен тем, как прошла мобилизация в самом начале. Потому что весь мир увидел картинку, которая Кремль не красила: вместо того, чтобы побежать в военкоматы, люди побежали в сторону границ, где были огромные очереди многокилометровые. Тогда не было никаких законодательных и прочих механизмов для того, чтобы это все упорядочить, остановить. Я думаю, что как раз после этого Кремль взял паузу, они долго сидели, думали, какие могут быть механизмы созданы для того, чтобы упростить этот процесс мобилизации, запугать людей, поразить в правах в случае неявки в военкомат. Они подготовили, когда это все было внесено в Государственную Думу, дальше быстро все это приняли. Я не думаю, что им важно было принять в какой-то день, просто так у нас работает законодательная власть сегодня по команде. Если есть команда из Кремля, значит Володин это все запускает, все эти решения принимаются очень быстро. Я думаю, они создали механизм, создали машину, которая в случае чего может мобилизовать сколько угодно людей на случай необходимости. Это не значит, что они сейчас начнут мобилизовывать пачками. Они просто показали обществу, что, во-первых, все серьезно, что вы никуда деться от нас не сможете. В обществе есть покорные, которые пойдут в военкомат, получив повестку, а еще очень много сомневающихся, которые думают: идти, не идти, вдруг я погибну? Допустим, житель какого-то региона из бедной семьи, он попадает в ситуацию, когда он не может дальше работать, потому что его лишили прав водить автомобиль, он не может реализовать свою собственность, он не может организовать ИП или еще что-то. Я думаю, достаточное будет количество людей, которые скажут: а что мне теперь делать, значит надо идти. Они на всякий случай создали этот механизм, они обязательно им воспользуются. На мой взгляд, такова логика принятия этого решения.

Михаил Соколов: Мы уже говорили о том, что оппонентов внутри страны не так много осталось, но, тем не менее, происходят какие-то репрессии, они постоянные. Одна из новостей этой недели то, что Навального и ФБК пытаются связать с терроризмом.

Михаил Соколов: Мне кажется, что надо смотреть на это комплексно, здесь и эта история, и арест журналиста Wall Street Journal Эвана Гершковича, и гигантский 25-летний срок, который обещают дать Владимиру Кара-Мурзе. Что происходит сейчас в этой репрессивной части российской политической системы?

Николай Петров: Я думаю, то, что мы видим – это естественная эволюция системы, которая развязала войну, приход войны, военной психологии, военной логики черно-белого восприятия в Россию тоже. Мы видим, что война из далекой и воспринимаемой обществом как в общем-то посторонней какой-то, периферийной, все больше и больше приходит в Россию. Дальше это будет только усиливаться и усиливаться не только в плане разного рода военных действий и разного рода террористических проявлений, которые абсолютно неизбежны, потому что война порождает огромное количество оружия, взрывчатки, чего угодно, которое растекается по всей стране, и огромное количество людей, которые, возвращаясь оттуда, так или иначе привносят в гражданскую жизнь то, к чему они привыкли там. В отношении Кремля тоже, я соглашусь с Русланом относительно логики спецслужб, но я думаю, что здесь есть логика и политическая, и заказ политический, смысл которого заключается в том, что чем сложнее разворачивается ситуация на фронте, чем меньше власть в состоянии обеспечить безопасность, которой она хвалилась, граждан внутри страны, тем больше искушение объяснить это через происки уже не просто нелояльных, а врагов, которые все это организуют и все это делают внутри России. Помимо чисто корпоративной логики здесь работает логика политическая. Чем дольше идет война, тем тяжелее ее последствия не только на тех территориях, где она идет, но и в стране в целом, тем дольше будут эти последствия проявляться после того, как война уже закончится.

Михаил Соколов: Действительно, рост числа репрессий связан с изменением характера системы, с ее тоталиризацией?

Дмитрий Гудков: Да, я абсолютно согласен, это исключительно фактор войны. Причем фактор неуспешной войны. На мой взгляд, все-таки Путин и все, кто планировал специальную военную операцию так называемую, рассчитывали на успех в краткосрочной перспективе. Действительно они были уверены в блицкриге в 7-10 дней, Зеленский куда-то улетит, они возьмут под контроль, проведут парад победы в Киеве и так далее. Все идет совершенно по другому сценарию, они никак не могут продвинуться дальше Бахмута. Уже потеряны города, которые по сути по недавно принятым решениям были территорией России, я имею в виду с точки зрения Государственной Думы и Путина, впереди еще одно контрнаступление, сто с лишним тысяч погибших. Совершенно очевидно, что внутри России это уже воспринимается не очень хорошо, несмотря на все эти высокие цифры поддержки, мы видим, как ура-патриоты себя ведут, когда они критикуют и Путина, и руководство Минобороны за коррупцию, за воровство, за неумение вести войну и так далее. Поэтому ситуация внутриполитическая из-за такой затяжной неудачной войны ухудшается, Путин все больше и больше опирается на силовиков. Силовики, естественно, воспринимают борьбу с любым проявлением инакомыслия как социальный лифт. Поэтому ситуация потихонечку входит из-под контроля самого Кремля. Уже сроки сталинские, уже количество уголовных дел зашкаливает, и дальше эта репрессивная машина будет набирать обороты. В какой-то момент, я думаю, она начнет перемалывать людей околосистемных или системных даже, как это когда-то происходило в 1930-е годы. Я не могу себе представить ситуацию, чтобы какой-нибудь Патрушев пришел к Путину и сказал: мы всех врагов уничтожили, пересадили, можете нас распускать. Разумеется, этого не будет. Эти репрессии дальше будут ужесточаться, к сожалению. Поэтому надо быть готовым к тому, что будут и сталинские сроки, демонизация Навального, которого хотят превратить в террориста, а это значит за любую связь с ним в прошлом, в настоящем ты можешь получить очень большой срок тюремный. Дальше это будет, мне кажется, развиваться в виде репрессий против ура-патриотического лагеря. Не просто так сегодня была информация о доносе на Стрелкова (Гиркина).

Михаил Соколов: Я хотел бы обратить внимание на ту психологическую атмосферу, которая складывается в стране. Мы сейчас посмотрим материал, который мы подготовили об эпидемии доносительства. Этот всплеск доносительства – это патриотическая истерика или расчет на новые социальные лифты?

Николай Петров: То, что мы услышали, определенно подпадает под психоз, под истерику, под накачку, которой занимаются средства массовой информации. Я думаю, это почти неизбежная реакция любого человека, который сидит, прилипнув к телевизору, и слушает все эти бесконечные ток-шоу. Важно действительно то, что с одной стороны война поднимает все мерзкое, и это неизбежный результат того, что происходит в Украине, а с другой стороны, что это попадает на благоприятную почву. Таким образом люди, пусть не как в сталинские времена, более рационально решая свои какие-то проблемы, когда возникает социальный лифт от того, что кто-то уезжает или на кого-то пишут жалобу, на кого-то пишут кляузу. Таким образом, мне кажется, люди сбрасывают какую-то энергию, а то, что во время войны эта энергия накапливается, она не имеет какого-то конструктивного выхода, а выливается в это, самое подлое, мерзкое, грязное – это, к сожалению, было, есть и будет.

Михаил Соколов: Дмитрий, ваш диагноз тому, что происходит?

Дмитрий Гудков: Я на самом деле вспоминаю часто свою работу в Государственной Думе, я же получал письма со всей страны, вы даже не представляете, какое количество доносов и доносчиков было. Просто я на это никак не реагировал. Сегодня власть создала другую систему стимулов и мотивации. Грубо говоря, все прекрасно понимают, что если ты начинаешь на кого-то доносить, значит тебя заметят, значит для тебя какая-то возможность засветиться перед начальством, возможно ты получишь какие-то пряники за это и так далее. То есть это с одной стороны социальный лифт, а с другой стороны, когда это нравится начальникам, когда власть поощряет подобное, тогда все доносчики вылезают наружу, они видят, что их донос на что-то влияет. Этот Бородин, кто его знал еще лет 10 назад, а теперь, видите, – известный политик, ходит на все федеральные каналы, зарабатывает себе популярность, скорее всего пойдет в парламент избираться куда-нибудь. Это как в бизнесе, в развитой экономике. В развитой экономике для того, чтобы добиться успеха, ты инвестируешь в технологии, в науку, в маркетинг и так далее, а в таких странах, как Россия, тебе просто надо прийти, дать взятку, тогда ты получишь все преференции. Такая у нас власть, которая приумножает это зло, поощряет это зло, а все развитое и прогрессивное подавляет, организует репрессии. Я бы не сказал, что как-то общество изменилось. Просто сегодня, чтобы оказаться в мейнстриме, ты должен приумножать зло, тебя тогда заметят.

Михаил Соколов: Мы посмотрим, как реагирует общество, осознает ли оно эту опасность.

Михаил Соколов: Надежда какая-то есть?

Дмитрий Гудков: Надежда есть. Но, к сожалению, я прекрасно понимаю, что если даже откроется окно возможностей, то это будет достаточно долгий процесс интегрирования России после Путина в какое-то нормальное цивилизованное общество. Я не знаю, когда это окно возможностей откроется. Но я считаю, что если у России появится шанс, то, возможно, сегодня и в элитах поняли опасность монополии на власть, гражданское общество тем более, я думаю, что если Запад себя правильно поведет, все-таки даст России второй шанс, то, конечно, нам с исправлением всех этих ошибок нужно будет двигаться все-таки в сторону прогресса и цивилизации. Это будет долгий путь, но я все-таки верю, что у нас будет второй шанс.

(Оновлено 8:00)

Главред

Роман Свитан, специально для Главреда

Когда ждать контрнаступления ВСУ

Контрнаступление начнется сразу, как только установится сухая погода, и у нас будет достаточное количество сил и средств.

С военной точки зрения, в течение года есть лишь несколько периодов, когда можно двигаться, а есть периоды, когда обязательно нужно быть в обороне, поскольку двигаться просто невозможно. Допустим, зимнее наступление, которое планировалось, могло бы произойти в одном случае – если бы начались морозы, и подморозило бы почву. Потому что двигаться по слякоти невозможно. Посмотрите, что происходит в полях сейчас, когда идет дождь. Говорят, что танки грязи не боятся, но нет, боятся, причем очень. Зимой наступление могло бы быть на другом фронте, не на донецком. Но погода не позволила его осуществить – не было даже недели, чтобы стоял мороз, и хорошенько проморозило почву. Потому все сдвинулось до следующего периода.

Ранней весной никто не наступает, как и осенью. В это время уходят в глухую оборону. Дождливая весенняя погода заканчивается примерно после Пасхи, тогда же и распускается зелень. После праздника нужно еще пару недель, чтобы все просохло.

Если судить по нынешней погоде, понадобится недели две, не меньше, чтобы все просохло, и можно было двигаться. Это уже будет конец апреля. К тому времени земля просохнет, все покроется «зеленкой» и прикроет листвой наступающие части. Только тогда можно наступать.

Период сухой погоды у нас длится месяцев пять – примерно с мая по октябрь. В это время можно проводить наступательные действия, иначе они опять затянутся на зиму, которая вновь будет без морозов, и тогда все перенесется на 2024 год.

Поэтому если мы не начнем наступление в мае, мы потеряем месяцы, когда можно продвигаться.

Так что контрнаступление начнется сразу, как только установится сухая погода, и у нас будет достаточное количество сил и средств. Причем мы начнем движение, даже если сил и средств не будет хватать для масштабной операции – будем делать немасштабную. Но мы будем действовать, дабы не терять сухую благоприятную погоду. Так что от погоды мы очень зависим.

(…)

Так, как было в Харьковской области, уже точно нигде не будет. Противник настолько увеличил плотность своих войск, чтобы нигде не остался оперативный простор, его просто нет на линии фронта. Оперативный простор – это места, где нет войск противника. Всю территорию до азовского побережья россияне напитали войсками. Эти войска не могут наступать, но выполнять оборонительные функции точно смогут. Потому такого прорыва, как под Харьковом, точно не будет.

Украинской армии придется выгрызать линию фронта и прогрызать ее до азовского побережья.

Исходя из расположения фронта, самые ущербные позиции у россиян на херсонском и запорожском направлениях. Причем на херсонском дела обстоят хуже всего: чем дальше от материковой Российской империи, тем хуже для российских войск. Самые дальние точки на оккупированной территории – это Олешки, Кинбурнская коса и Новая Каховка. Доставить туда боеприпасы россиянам очень тяжело, ведь нужно преодолеть сотни километров, чтобы туда попасть.

Правда, на херсонском направлении противник прикрывается Днепром, водной преградой. Однако если будет поставлена соответствующая задача перед нашими войсками, Днепр будет форсироваться. Потому россияне даже начали минировать левый берег Днепра – боятся нашего форсирования.

Также ущербным у россиян является запорожский фронт. Плечо доставки уже чуть меньше на несколько сотен километров, но все равно большое – до 500 километров от основных баз в Ростове до Орехово, далеко везти амуницию. При этом глубина фронта там маленькая, недостаточная для полного разворачивания фронтальных операций и удерживания обороны. Плюс противник там прижат к Азовскому морю, что для него большая проблема.

Кроме того, в достаточно неприятном положении россияне находятся на луганском направлении. Фронт от Купянска до Кременной довольно хлипкий, ненадежный, как марлевые трусы – в любой момент порваться может. Там ровная, как стол, поверхность, зацепиться негде. Рядом вода, которая не сойдет, поскольку там пойма нескольких рек: Оскола, Жеребца, Красной и Айдара. Эти реки впадают в Северский Донец, и все это на левом берегу. Это плоский пологий берег, большая стоячая вода. Копнешь на полметра – начинается вода. Потому там невозможно окопаться, удержаться тоже. Потому фронт у россиян довольно хлипкий.

Наилучшее положение у противника на донецком фронте, поскольку он находится на донецкой возвышенности, а это 300-350 метров над прилегающими поверхностями. Тем более, это еще и донецкая агломерация: Донецк, Макеевка, Ясиноватая, Харцызск, Зугрэс, Шахтерск – там повсюду можно довольно неплохо укрепиться. Что они и сделали.

(Оновлено 7:00)

ISW

Институт изучения войны (американский аналитический центр)

Оценка российской наступательной кампании, 15 апреля 2023 г.

Сообщение из некоторых западных источников о том, что финансист группы Вагнера Евгений Пригожин призывал Россию прекратить войну против Украины, является неточным, так как Пригожин примени в статье ложный аргумент, который он приписал «внутренним врагам» России, которые пытаются рационализировать окончание Россией войны на Украине.  Смысл его эссе состоял в том, чтобы развенчать эту идею, а не продвигать ее. Пригожин фактически призвал Россию к решительной битве, которая либо нанесет поражение Украине, либо приведет к временному поражению России, которое станет катализатором националистического возрождения России и создаст условия для будущей победы. Полное прочтение эссе Пригожина под названием «Только честная борьба: никаких переговоров» не поддается какой-либо разумной интерпретации того, что Пригожин выступал за прекращение российского вторжения в Украину.

Чтение публичных сообщений Пригожина — непростая задача. Большая часть нюансов речи Пригожина теряется при переводе с русского на английский. У Пригожина своеобразный риторический и письменный стиль, в значительной степени основанный на невозмутимом сарказме, избирательной двусмысленности, афоризмах, вульгарности и ироническом сленге. Отдельные цитаты Пригожина, вырванные из полного контекста его сообщений, часто теряют свой первоначальный смысл.

Некоторые российские игроки в информационном пространстве также неверно истолковали эссе Пригожина, что еще больше обнажило разногласия между некоторыми российскими блоггерами. Прокремлевский агрегатор новостей  Реадовка  отметил 15 апреля, что некоторые неуказанные русскоязычные каналы Telegram, как и некоторые западные СМИ, просто повторили фиктивный аргумент Пригожина о соблазнительности согласия на переговоры, не «читая дальше» призыв Пригожина к затяжной борьбе. Реадовка поддержал фактический аргумент Пригожина о том, что «неприятная правда» заключается в том, что Россия должна продолжать сражаться, согласившись с тем, что переговоры о прекращении войны «принесут больше вреда, чем пользы». Бывший российский офицер и ярый националист Игорь Гиркин — враг Пригожина — склонился к неверному истолкованию эссе Пригожина (возможно, намеренно) в рамках их продолжающейся блогерской вражды. Гиркин саркастически спросил: «Правильно ли я понимаю, что Черный клоун [Пригожин] призвал Российскую Федерацию отказаться от половины Донецкой Народной Республики и трети Запорожской области…?»

Гиркин также намекнул, что российские прокуроры должны провести расследование в отношении Пригожина за его эссе, вероятно, за дискредитацию российской «специальной военной операции», учитывая, что ложный аргумент заключается в том, что Россия должна просто оставить за собой только территорию, которую она в настоящее время оккупирует на Украине. Эссе Пригожина может продолжить разжигать дебаты по существующим расколам в российском информационном пространстве, где сторонники и конкуренты Пригожина могут использовать выборочное прочтение эссе, чтобы восхвалять или очернять Пригожина, выдвигая при этом свои собственные аргументы.

Российское информационное пространство учитывает демографические изменения в России таким образом, что это указывает на то, что националистические идеологии, лежащие в основе войны на Украине, будут и впредь оказывать влияние внутри страны. Российское издание  РБК  сообщило 13 апреля, что исследование, опубликованное Российской новой экономической ассоциацией, показало, что увеличение числа мигрантов с 390 000 до 1,1 миллиона в год поможет стабилизировать численность населения России, которое сокращается из-за внутреннего уровня рождаемости и жизни. ожидания, а также отток населения. Депутат Московской Думы Андрей Медведев отреагировал на исследование и обвинил «лоббистов» в пропаганде неконтролируемой миграции из Средней Азии, которая, по утверждению Медведева, принесет в Россию еще больше насилия и экстремизма за счет больших социальных и экономических издержек.  Вместо этого Медведев призвал принять новый закон о репатриации этнических русских со всего мира, чтобы стабилизировать демографические сдвиги и спасти их от «русофобии» за границей. Депутат Госдумы России по вопросам обороны Дмитрий Кузнецов сообщил 15 апреля, что Воронежская область может начать пилотную программу социальной интеграции беженцев, и отметил, что эта программа предназначена для пророссийски настроенных беженцев, уехавших из Украины в Россию. Предложенный Кузнецовым законопроект подчеркивает тот же вид непоколебимого национализма, за который выступает Медведев, и стремится поддержать и систематизировать чувство исключительности этнических русских в России за счет всех этнических меньшинств. Война на Украине оказала и будет иметь значительные демографические и демографические последствия в России. Эти воздействия оставят дверь открытой для дальнейшего превращения в оружие крайне националистической риторики, поскольку война продолжает усиливать наиболее стойкие ксенофобские (и громкие) фракции российского общества.

Партия президента России Владимира Путина «Единая Россия» намерена завербовать российских военнослужащих, которые служили на Украине, в качестве кандидатов на выборах в 2023 и 2024 годах, вероятно, в попытке зарекомендовать себя как окончательная провоенная партия в России. Глава ЦИК «Единой России» Александр Сидякин сообщил 14 апреля, что «Молодая гвардия Единой России» (молодежное крыло «Единой России») запустила образовательный модуль об участии в праймериз для российских военнослужащих и добровольцев, принимавших участие в российской «спецвойсковой операции» в Украине. Сообщается, что Сидякин заявил, что российские военнослужащие и добровольцы будут включены в списки кандидатов от «Единой России» на предстоящих региональных выборах в сентябре 2023 года. Партия «Единая Россия» в настоящее время выдвигает кандидатов на праймериз до 27 апреля, а сами праймериз пройдут с 22 по 28 мая.

Вербовка военнослужащих в качестве политических кандидатов во время войны типична для общества, в котором проводятся выборы, независимо от справедливости или важности этих выборов. Однако Кремль, вероятно, намерен набирать военных в качестве кандидатов в большем количестве, чем обычно даже для страны военного времени. Кремль, вероятно, стремится использовать кандидатов, которые выступали в Украине в качестве публичного лица партии «Единая Россия» на предстоящих выборах, чтобы заручиться поддержкой военных избирателей и членов их семей и сделать «Единую Россию» окончательной политической партией провоенного движения. движение. Потенциальная «милитаризация» партии «Единая Россия», скорее всего, не предвещает попытки Кремля эскалировать войну в Украине.

Ключевые выводы

• Сообщение из некоторых западных источников о том, что финансист группы Вагнера Евгений Пригожин призывал Россию прекратить войну против Украины, является неточным.

• Некоторые российские игроки в информационном пространстве также неверно истолковали эссе Пригожина, что еще больше обнажило разногласия между некоторыми российскими блоггерами.

• Российское информационное пространство учитывает демографические изменения в России таким образом, что это указывает на то, что националистические идеологии, лежащие в основе войны на Украине, будут и впредь оказывать влияние внутри страны.

• Партия президента России Владимира Путина «Единая Россия» объявила о своем намерении завербовать российских военнослужащих, служивших на Украине, в качестве кандидатов на выборах в 2023 и 2024 годах, вероятно, в попытке зарекомендовать себя как окончательная провоенная партия в России.

• Российские силы провели ограниченные наземные атаки в районе Кременной и, возможно, готовятся к обороне территории на купянском направлении.

• Российские войска продолжали наступательные действия в районе Бахмута и на фронте Авдеевка-Донецк.

• Российские войска продолжили оборонительные операции на юге Украины.

• Российский оппозиционный источник сообщил, что глава Луганской Народной Республики (ЛНР) Леонид Пасечник 14 апреля подписал указ, разрешающий весенний и осенний призыв на военную службу в оккупированной Луганской области.

• Служба государственной безопасности России (ФСБ), вероятно, причастна к усилиям по преследованию украинской молодежи на оккупированных территориях в правоохранительных и контрпартизанских целях.

(Размещено 6:00)

Альфред Кох

Прошел один год и пятьдесят дней войны. Фронт за сутки почти не изменился. Есть небольшое продвижение россиян в районе Белогоровки. Но в целом — ничего серьезного. В Бахмуте, Авдеевке и Марьинке ВСУ все чаще контратакуют.

Много сообщений о взрывах в тылу у россиян. В Мелитополе, Токмаке, Волновахе. Это явный признак готовящегося украинского наступления: ВСУ уничтожают российские склады с боеприпасами. Это, кстати, четко показывает и направление удара. Без всяких утечек из Пентагона.

Сегодня, пока я пишу этот пост, православные христиане уже говорят друг другу: “Христос воскрес!” И отвечают: “Воистину воскрес!”, потом обнимаются и троекратно целуются.

Трудно себе представить, что в этот самый момент люди, которые считают себя православными христианами нападают на других православных христиан, убивают их и при этом дико возмущаются, что те, похоже, совсем не собираются покорно идти на смерть и даже оказывают сопротивление… А в Писании сказано — не убий…

Но ситуация становится еще абсурднее, когда напавшие православные христиане сообщают вдруг, что они вовсе ни на кого не нападали, а, напротив, это на них напали, поэтому они просто так необычно защищаются, что оказались на чужой территории… А в Писании сказано — не лжесвидетельствуй…

Но и этого мало! Они говорят: уж коль мы оказались на этой территории, то теперь она наша и мы ее будет защищать. Мы так решили и приняли по этому поводу свой закон и поэтому нечего тут рассуждать! Было ваше — стало — наше. Мало ли что мы раньше подписывали? А теперь мы передумали. И кончен разговор. А в Писании сказано — не укради…

А еще эти православные христиане придумали себе истукана — Путина. И слепо ему поклоняются, выполняют все его желания и сажают в тюрьму всех, кто не верит ему и не хочет подчиняться его власти. А в Писании сказано — не сотвори себе кумира…

А напав на соседей, эти православные христиане насилуют их жен, сестер и детей, совершают акты мужеложества, а их жены поощряют эту разнузнанность. И даже советуют им трахнуть побольше вражеских девочек. А в Писании сказано — не прелюбодействуй…

И даже сегодня, в Великую Субботу, вместо того, чтобы молиться исповедоваться и причащаться, эти православные христиане снова обстреливают жилые дома, убивают людей и уничтожают плоды труда целых поколений. А в Писании сказано — соблюдай субботу…

Их родители, их бабушки и дедушки, пройдя через страшную войну, завещали им никогда не начинать никаких войн. Говорили им, что самое главное — это мир. И ни в коем случае нельзя его нарушать. Но эти православные христиане наплевали на своих родителей и развязали бессмысленную и кровавую войну со своими братьями по вере. А в Писании сказано — почитай родителей…

И каждый раз, по любому, самому пустяшному поводу, эти прапвославные христиане не преминут вспомнить Иисуса Христа, и их бессовестные попы все их преступления оправдывают Его именем и уверяют этих страшных грешников в том, что они вовсе не грешники, а праведники и что они несут свет истинного христианства. И именем Бога освящают оружие, и солдат, и убийство. И трупы этих диких варваров погребают постоянно произнося имя Иисуса из Назарета, который своей смертью искупил грехи вовсе не для того, чтобы они натворили новые, еще более страшные, прикрываясь его именем. А в Писании сказано — не упоминай имя Господа всуе…

И как Каин Авеля, убивая своего соседа эти православные христиане пишут своих женам как хорошо и крепко живут убитые ими люди. Как много у них микроволновок и стиральных машин. Какие крепкие у них каменные дома с теплыми туалетами и что их душит зависть, когда они сравнивают свои трущобы и бараки с теми милыми хатками, которые они видят здесь, в Украине. А в Писании сказано — не возжелай никакого добра своего ближнего…

И наконец, приписав своему государству способность устанавливать моральные нормы и отпускать грехи они стали поклоняться ему как богу и верить в его сверхъестественную силу и в его право отнимать жизни. А в писании сказано, что Бог — один и Он на Небесах…

И нарушив все до единой Заповеди, они ничуть не смущаются и поздравляют друг друга со светлым Христовым Воскресеньем, обнимаются и троекратно целуются. Едят крашеные яйца, и пасху с куличом. И думают, что тем самым исполняют тот обряд, который и должен теперь совершить правоверный православный христианин. И никаких других обязанностей у него перед Иисусом Христом нет.

И эти варвары и язычники уснут сегодня свято веря в то, что они и есть самые что ни на есть правильные христиане. А в Украине и вообще — на Западе живут неправильно и верят — неправильно, и поэтому они будут гореть в аду, а они, русские православные христиане — попадут в рай. Так им сказал Путин. Впрочем, они это и без него совершенно ясно понимают и ни секунды в этом не сомневаются.

И даже когда они будут умирать, они будут совершенно покойны на свой счет. Уж что-что, а насчет правильности своей веры у них не будет никаких сомнений.

Но каждому воздастся по его вере. По их вере у них и будет их рай. Полный водки теплый сортир, набитый блядями. И у каждой под мышкой — микроволновка и пылесос. Это их образ счастья. Это предел их фантазии. Это их рай. Туда они и попадут. Русская Вальгалла… Там вечно пируют павшие воины ЧВК “Вагнер”…

Вот такая у меня будет вам проповедь на православную Пасху. Хоть я и евангелист-лютеранин и наше Воскресенье Христово было на прошлой неделе.

И скажите: разве из всего этого не следует, что наше дело правое? Конечно следует! А значит враг будет разбит и победа будет за нами.

Слава Украине! 🇺🇦

(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)
Для того чтобы оценить запись, вы должны быть зарегистрированным пользователем сайта.

Загрузка...

2 комментария читателей статьи "BloggoDay 16 April: Russian Invasion of Ukraine"

1. 
   Джордан 2005
   16.04.2023
   в 11:14

   Христос Воскрес! Бажаю всім добра, злагоди і щастя. Цінуймо прості речі й події, терпляче ставитися до всього, бути вдячними за все те, що маємо. Щастя в наших руках і бажаю грамотно ним розпоряджатися!

   2

   Войдите, чтобы ответить
   • 
     SergStar
     16.04.2023
     в 19:14

     Воистину воскрес!

     2

     Войдите, чтобы ответить