BloggoDay 5 February: Russian Invasion of Ukraine

Дайджест 5 лютого 2022 р.

(Оновлено 17:00)

Анатолий Несмиян

С сегодняшнего дня начинает работать потолок цен на российские нефтепродукты. Проблема в том, что это затрагивает индустрию нефтепереработки России, которая пока существовала относительно неплохо. Ну, по сравнению с остальными сегментами нефтегазовой отрасли.

Теперь и она попадает в зону рисков. Ситуацию будет усугублять то, что теперь основными конкурентами на европейском рынке будут выступать азиатские переработчики — в первую очередь индийские, которые получают крайне дешевую после всех выбитых скидок российскую нефть.

Получается, что Россия с очень низкой маржой поставляет нефть в Индию, которая будет выбивать российских переработчиков с европейского рынка.

Как говорил Бжезинский: «Против России, на руинах России и за счет России». И пока Кремль полностью согласен с формулой Бжезинского и руководствуется ею в своей политике. От и до.

(Оновлено 16:00)

Радио Свобода

Михаил Соколов

Сталинград как опора Путина

2 февраля Владимир Путин приехал в Волгоград, использовав праздник 80-летия Сталинградской битвы для пропаганды своей военной спецоперации в Украине. Наши гости – политолог Александр Морозов и политический активист Евгений Кочегин.

Михаил Соколов: Добавлю, что 3 февраля Путин встречался также с патриотической молодежью в Волгограде и довольно вяло и неэмоционально убеждал покорный зал, что правда на его стороне. Картина визита достаточно типичная, но все-таки есть некоторые нюансы. Что было привычным для вас в волгоградском сюжете, а что-то, может быть, мы упустили, когда рассказывали об этой поездке?

Евгений Кочегин: В целом все подано очень реалистично. Сейчас я нахожусь не в Волгограде из-за преследований, но как человек, который там долго находился, я знаю весь этот ура-патриотизм, как военную повестку используют чиновники, политики региональные, Путин, естественно, тоже на ней прокатывается каждый раз, когда у нас бывает. Это главное и единственное, что можно использовать в Волгограде, больше этот город ничем не славится.

Михаил Соколов: По оппозиционерам проехались к этому визиту?

Евгений Кочегин: Подготовка к этому визиту началась недели за две. За две недели людей стали вызывать на допросы, по моему уголовному делу, например. Когда что-то намечается, у нас какие-то репрессии. Потом пошли по домам, участковые ходили, предупреждали активистов, тех, кто был замечен ранее в какой-либо протестной активности, что выходить на улицу крайне нежелательно. Если речь шла о подростках, то говорили с их родителями и убеждали даже подписать бумагу о том, что они якобы на домашний арест посадят своих детей до третьего числа. Мне даже скидывали одну такую бумагу – это все не выдумка. Я объяснял людям, что это филькина грамота, но, к сожалению, некоторые родители на это повелись, очень боялись за своих детей, не выпускали их из дома.

Михаил Соколов: Похоже это все на попытку Путина превратить историческую Сталинградскую битву в такой миф, обеспечивающий идейную опору для режима? Что из этого получается?

Александр Морозов: Это интересный вопрос. В целом понятно, что Владимир Путин в течение длительного времени использует вообще Вторую мировую войну и участие Советского Союза во Второй мировой войне в качестве, как мы много раз читали, специалисты это изучают, как главный миф, который лежит в основе его собственной власти. В некотором смысле, если утрировать, то Россия с его точки зрения вообще родилась в 1945 году в результате победы. Иосиф Сталин, соответственно, как автор этой победы, все большее и большее место занимал в российской внутренней политике уже довольно давно. Что касается сегодняшнего дня, то здесь бросается в глаза, что торжества к 80-летию Сталинградской битвы выглядят довольно слабо. Даже трудно сказать почему. Мне кажется, многие ожидали большего размаха. Потому что это и довольно слабый военный парад, который показан местными силами. Путин не очень убедительно читал очередную угрозу Запада по бумажке, было видно, что он, буквально несколько дней назад была такая же ситуация, когда он, читая текст своего выступления, даже сказал: спасибо советникам, какая хорошая фраза вставлена в мой доклад, очень удачная цитата. То есть он ее обнаружил в этот момент. И здесь такая же ситуация: говоря о том, что у России все дело не кончится бронетанковыми войсками, а чем-то еще большим, он даже запнулся, глядя в своей текст. Это не единственный эпизод во всей этой истории. Потому что вся хорошо видная по прошлому приезду Путина, который был только что в Петербурге, где были торжества юбилейные, тоже связанные с войной, там такая же ситуация – полная зачистка территории, огромные усилия ФСО для того, чтобы не допустить ничего, никаких возможных неприятных последствий для Путина даже от встречи со случайным гражданским лицом, которое может ему что-то сказать осуждающее или даже просто хотя бы нейтральное. Это важный момент, потому что, конечно, общество российское видит, что Путин все больше и больше превращается в абсолютно изолированного торжественного одиночку. Даже в советское время во время таких мероприятий, таких торжеств политбюро выходило вместе со своим Генеральным секретарем, все-таки имелась демонстрация какой-то коллективности. Сейчас, как правильно многие политологи отмечают, Путин абсолютно один, постоянно один. Это все-таки довольно важные не только стилистические, но и политические характеристики, которые сейчас перед нашими глазами и видны.

Михаил Соколов: Один как бы такой самодержец?

Александр Морозов: Такой одинокий диктатор.

Михаил Соколов: Получается, что если заниматься этой историей исторически, что «Леопарды» снова (никаких «Леопардов» у нацистов не было) угрожают. Такой подход, что тяжелая победа Красной армии в 1943 году вроде как оправдывает нынешнюю кровавую мясорубку, которую Путин устраивает в Украине, например, под Бахмутом. Конечно, в этой речи бросается в глаза и уши именно этот тезис: Россия вновь и вновь вынуждена давать отпор агрессии коллективного Запада. Как стыкуется это утверждение с реальным Сталинградом, с фактами, мы попросили прокомментировать историка Бориса Соколова.

Борис Соколов: Собственно, этот тезис он впервые запустил во время посещения Петербурга в годовщину снятия блокады, сейчас повторил в Сталинграде. Простите, если Америка и Англия – это не коллективный Запад, то что тогда вообще коллективный Запад? Если и были на стороне Германии какие-то европейские страны, то это по большей части страны Восточной Европы, Италия. На стороне Советского Союза была Англия, были британские доминионы все, страны Латинской Америки. Так что, конечно, ни о каком коллективном Западе говорить не приходится. Этот тезис – это попытка модернизировать историю, опрокинуть сегодняшнюю политическую ситуацию в события 80-летней давности.

Надо как-то оправдывать нынешнюю войну, боевые действия, спецоперацию в Украине, как ни назови, поскольку главные союзники сейчас именно Америка и Англия для Украины, то Путин пытается создать такой образ коллективного Запада, который был против России всегда, в том числе и в 1943 году. Путин пытается картину Второй мировой войны спроецировать на нынешнюю ситуацию. Потому что он вчера говорил, что воюем мы типа с бандеровцами, с нацистами, точно так же «Леопарды», мол, как когда-то «Тигры». С реальностью истории это имеет очень мало общего. По-моему, реальная картина истории в России вообще мало кого волнует.

Михаил Соколов: Волнует ли действительно реальная история кого-то в России сейчас? Получается ли у Путина это опрокинутое прошлое, то есть окунуть свои походы, свою агрессию в очевидную позитивную войну с нацизмом?

Александр Морозов: Мне кажется, тут дело так обстоит, да и опросы это показывают, хотя мы не очень им верим, делаем большую скидку в отношении этих опросов, но тем не менее. Общественное сознание в России находит, безусловно, треть во всяком случае избирателей находят оправдание этой войне в той или иной форме. Но в основном это оправдание связано с какой-то совершенно другой тематикой, чем тематика Второй мировой войны. Путин довольно цинично отзеркаливает тематику Второй мировой войны, то есть это такой косплей, как сейчас говорит молодежь, то есть пародийное цитирование какое-то. Очевидно, что здесь Россия выступает агрессором, а вовсе не находится в той же позиции, в которой в 1943 году находился Советский Союз, где война шла на его территории. Действительно Советский Союз в это время подвергался агрессии. Здесь прямо обратная ситуация. Конечно, это все видят, мне кажется, российские граждане тоже. Все это крайне противоречиво. Специалисты, изучающие кремлевскую идеологию, довольно давно обращают внимание на то, что она вообще вся состоит из абсолютно противоречащих друг другу идей, концептов и аргументов. Поэтому, что касается этого сравнения с Великой Отечественной войной, если говорить языком советского периода, то это совершенно не имеет отношения к тому, что происходит сейчас. Мне кажется, это видят даже широкие слои населения. Другое дело, что идея того, что коллективный Запад строит козни против России, эта идея, конечно, без всякой Второй мировой войны глубоко в сознании российского населения живет – это, несомненно, так. Это довольно большая длинная история.

Это, конечно, тоже довольно цинично эксплуатируется Кремлем сейчас, потому что мы видим хорошо, что Путин в своей риторике строит такую картину, в России это было тоже раньше, мы видели эти книжки многочисленные задолго до войны, весь путинский период была такая литература, где создается такая мифическая картина того, что «Запад» три тысячи лет борется с Россией. Это значит, что Запад боролся якобы и с Византией и разгромил ее, а Византия – это вторая Россия в древней истории, мы от нее произошли. Потом Россию преследовали и дальше, дальше. Католицизм, французы, которые напали, все это выстраивается в такую картину действительно осажденной крепости, которая всю свою историю находилась под давлением этого Запада. Это сейчас главная путинская тема, безусловно, борьба с коллективным Западом, не только его, а всей его группы. Мы слышим это в риторике Патрушева, Медведева особенно активно, целого ряда других спикеров из Госдумы и Совета Федерации. Надо сказать, что вся эта риторика, ее градус, на наш взгляд, тех, кто следит внимательно за ходом этой войны, эта вся риторика сейчас в таком высоком градусе у Путина, у Медведева, у некоторых кремлевских пропагандистов на телевидении, потому что Кремль готовит, несомненно, наступление, перед этим накачивает ситуацию этим пафосом борьбы с Западом, с самыми безумными объяснениями борьбы с нацизмом и так далее.

Михаил Соколов: Евгений, на ваш взгляд, вы с населением довольно активно общались в предыдущей своей политической деятельности, эти тезисы путинские, что вся Европа против нас, ключевые тезисы кремлевской пропаганды, они действуют на людей? Насколько это зацепляет?

Евгений Кочегин: Вы приводили опрос ВЦИОМа, мы проводили свои опросы и уличные, и интернет-опросы, и местные СМИ проводили тоже свои исследования. Несмотря на то что у нас очень разные аудитории, у меня это более оппозиционная, а у СМИ обычных – это люди, которые часто не вовлечены в какие-то политические действия, они примерно показывают 85% против переименования. А это очень перекликается с путинской риторикой. Вопрос переименования сакральный – это вера в силу названий, что-то вроде карго-культа. Может быть и маркетинг, придуманный стариками для стариков. Выросло уже не одно поколение в Волгограде, сталинская репрессивная тема для них неинтересна абсолютно. Поэтому и раньше так было, и сейчас тем более я считаю, что большие слои населения не опираются на эти тезисы. Конечно, есть «ватники» в политическом сообществе, понятно, что это люди, которых очень трудно переубедить, с ними разговаривать бесполезно. Но в целом, я думаю, ситуация не такая безнадежная.

Михаил Соколов: Интересно, что является основой вашего оптимизма. Попробуем попозже выяснить. Еще один тезис из этой речи о том, что есть чем ответить Западу. Как переводить на обычный человеческий язык эти невнятные угрозы, что это такое? Песков позже говорил, что по мере того, как появляются поставленные Западом, опять же коллективным, новые вооружения, Россия будет задействовать вполне имеющийся у нее потенциал. Это опять намеки на ядерное оружие, попытка сыграть этим фактором или это все-таки что-то другое?

Александр Морозов: Конкретно в этом случае ясно видно было, что Путин не стремился в прямой форме угрожать какой-то эскалацией в сфере возможного ядерного конфликта. Он выразился достаточно округло, можно было ожидать и жестче. Дело в том, что когда это требуется, то Кремль легко идет на прямые угрозы, прямо называя характер угрозы, говоря о том, что ситуация может дойти до ядерной войны. Хорошо видно вообще по этому выступлению, честно говоря, у меня такое впечатление, что Путин в некоторой растерянности – это видно по риторике. Конечно, не будем преувеличивать, не то чтобы прямо впал в неуверенность, но растерянность слышна. Возможно, как многие сейчас пишут, что подготовка наступления идет сейчас не так хорошо, как хотелось бы, успехи даже уже начавшегося наступления с использованием свежих сил ранее мобилизованных не так хорошо продвигается, как хотелось бы. В этом смысле, с одной стороны, Путину очень нужна какая-то убедительная победа для того, чтобы дальше укреплять свое положение в 2023 году по всем направлениям, но она у него не получается. Поэтому довольно округло.

Конечно, Кремль хорошо видит, что глобальная коалиция не только по итогам 2022 года не устала, а Путин этого ожидал, что Запад будет уставать, точнее, не Запад, а глобальный альянс, потому что в альянс поддержки Украины входят страны нескольких континентов. Эти страны совершенно не отказались от поддержки Украины, наоборот, они эту поддержку перед лицом ширящейся агрессии усиливают, переходят от вооружений одного типа к другим типам вооружений, которые требуются Украине. И на дипломатических площадках проявляют полную непримиримость в отношении действий Кремля и так далее. Это все, мне кажется, сейчас видно по поведению Путина достаточно определенно, что он находится в положении, когда, с одной стороны, он должен наступать и должен сам себе демонстрировать успех, а с другой стороны, у него сейчас руки слегка привязаны к туловищу и отсутствием ресурсов, и очень ненадежными войсками, как это видно. Ненадежными в том плане, что они не могут выполнить тех задач, которые перед ними хотело бы поставить командование.

Очевидно, что сам формат войны, который велся последние полгода, конечно, тоже, на мой взгляд, сказывается на неуверенности Путина. Потому что ракетные обстрелы гражданской инфраструктуры ни к чему не привели или, во всяком случае, не привели к тому, на что Кремль мог бы рассчитывать. Так что мы сейчас находимся в ситуации, когда, с одной стороны, генерал Герасимов, только что назначенный командовать всем этим, через месяца два опять не оправдает ожиданий Путина, как не оправдал Суровикин, сам Путин находится в ситуации, когда ему непонятно, куда дальше вести войну. А если это так, то риторика будет нарастать самая отчаянная. Попросту говоря, мы можем легко прогнозировать, что эта Z-идеология, Z в разных направлениях, Z-православие, Z-культура, включая даже Z-поэзию, Z-образование, все это будет нарастать, потому что если война завязла – это значит, что внутри страны требуется очень высокая степень какого-то официоза, патриотического официоза. Собственно говоря, и Сталинградская битва, и ее история используется сейчас, в эти дни была использована Путиным, как перед этим тематика ленинградской блокады. Так что здесь вся тематика войны и военной истории России будет, конечно, накачиваться Z-пропагандой очень активно в 2023 году.

Михаил Соколов: Получается, что это победолюбие, скажем мягко, из формального набора ритуалов может превратиться в такую относительно живую и важную для режима гражданскую религию окончательно?

Александр Морозов: Да, это правильная постановка вопроса. Потому что очевидно, что к этому должно как-то прийти ходом самой жизни, самим развитием политического режима. На мой взгляд, это, тем не менее, не строится. Я согласен, кстати, с Евгением, что произошли большие демографические изменения, социально-демографические. Население больших, да и малых городов совершенно не чувствует себя глубоко вовлеченным ходом своей жизни во всю эту военную мифологию. Скорее наоборот, все это население последние 20 лет было вовлечено в некоторую такую мифологию модернизации, какого-то технологического развития, перестройки собственных городов или освоения прогрессивных профессий, возможностей современного образования для себя и своих детей. Весь этот комплекс и составлял реально какое-то идейное ядро российского общества. Довольно анекдотично было бы в XXI веке большому 140-миллионному обществу навязать целиком идеологию милитаризма, что Кремль и делает.

Михаил Соколов: С помощью мобилизации как раз этого можно добиться, возбуждая людей, делая частью их жизни вот это все военное, выводя из пространства гражданского. Тут литавры понадобятся и эти церемонии.

Александр Морозов: Я бы добавил еще, что мы хорошо видим сейчас, что те, кто является производителями активными этой идеологии, которая включает в себя всю эту борьбу с коллективным Западом, милитаризм, весь этот Z-комплекс, производители этого теперь оказываются тоже военными преступниками. Так было и в прошлом, ответственность сначала за чудовищные последствия развязанной агрессии несут политические руководители страны, но при этом все-таки буквально уже через шаг все говорят себе: секундочку, эти люди, которые целенаправленно занимались накачкой именно этой идеологии, накачкой ее в население – это же люди, которые работали именно на милитаризм, на самоубийственные военно-политические решения, которые принимало политическое руководство, калечили мозг миллионам людей. Это не просто сейчас «возвращение к истории» – это было бы слишком мягко сказать, это именно такое циничное варварское использование исторической тематики для того, чтобы заразить население, заразить общество или окончательно подчинить общество этой самоубийственной идее какой-то большой войны России с остальным миром, войны самоубийственной, безусловно, главное, что наносящей чудовищные совершенно травмы Украине в первую очередь и не только Украине, но и целому ряду стран региона. Я думаю, что производители всей этой идеологии милитаристской должны пойти под тот же международный трибунал, под который должен пойти и Владимир Путин.

Михаил Соколов: Евгений, вы обратили внимание, что в речи Путин апеллирует к моральным качествам победивших нацизм? Некоторые считают, что это сигнал своим войскам, что воля, а не техника, опора для его армии.

Евгений Кочегин: Все, я думаю, видели эти постыдные кадры, когда мобилизованные из Волгоградской области вместо наколенников надевали какие-то вырезки из пластиковых бутылок на свои ноги. В этом всем, когда армия разворована, к чему еще апеллировать, только к воле, к силе духа и так далее. Он говорил о том, что война будет другая, она уже другая, потому что если сравнивать, что было тогда, куда шло оружие – оружие шло в СССР, поддержка была экономическая, техникой и так далее, сейчас все это получает Украина. Россия получает может быть из Ирана дроны-камикадзе. Мобилизованные, контрактники, все недоэкипированы. У нас даже был принят на уровне муниципалитета такой нормативно-правовой акт, который позволяет тратить бюджет в пользу мобилизованных, в пользу Минобороны. Но это же немыслимо, когда мы тратим бюджет городской на военный. Еще я хотел ответить по поводу моего оптимизма. Мой оптимизм заключается в том, что несмотря на колоссальные угрозы, люди продолжают сопротивляться этому милитаризму. Это не происходит массово, но это происходит, и происходит с самого начала войны. Это митинги, листовки, то количество административных дел, которые возбудили против людей по всей России, я не говорю сейчас конкретно о Волгограде. Если говорить про конкретно Волгоград, то мы занимаем лидирующие позиции по поджогам военкоматов. Это очень разные действия и показатели, но в текущих условиях, когда конвертация политического мнения, политического действия вряд ли достигает 1%, это очень показательные вещи. В то же время мы видим, что энтузиазма вокруг военкоматов, каких-то очередей нет. Где деятельная поддержка путинистов, путинских тезисов? На земле мы этого не видим в Волгограде, что дает мне оптимизм.

Михаил Соколов: На земле, как вы говорите, есть недовольство ухудшением качества жизни? Считаете ли вы, что экономические проблемы подталкивают к политическому действию или в нынешних условиях это невозможно?

Евгений Кочегин: Конечно, я общаюсь со своими товарищами, знакомыми, которые остались в Волгограде, все замечают и подорожание продуктов, и уход сервисов. Кто-то был вынужден уехать, даже несмотря на то, что не было какого-то личного давления, просто понимание этой бесперспективности очень давит на людей, нет света в конце этого туннеля. Я думаю, пока не пришли конкретно за Васей, Петей и так далее, эта конвертация очень затруднена. Риски очень высокие, а выхлоп люди вряд ли ожидают увидеть. От одного действия, что изменится, что зависит от меня? Пока такое мнение преобладает.

Михаил Соколов: Александр, могут эти настроения меняться как-то или нам нужно сейчас брать в расчет социологию России такую, какую выдают эти большие гранды, когда какой-нибудь ВЦИОМ показывает, что поддержка Путина, его доверие на уровне 75-79%?

Александр Морозов: Социология ограничена в своих возможностях. Тем не менее, надо подчеркнуть, что если мы берем такие подсчеты основных полстеров по крупным выборкам, с поставленными вопросами о том, как население относится к войне, то надо сказать, что эти данные подтверждаются в значительной степени теми, кто занимается фокус-группами, записывают глубинные интервью с людьми, как выразился Евгений, на земле. Эти фокус-группы показывают, что люди не поддерживают войну, никто не поддерживает войну. Вероятно, людей, которые настроены провоенно, такие псы войны, их может быть процентов пять или семь всего – это те, кто рвется воевать и любит войну, их биографии связаны с войной. Но что касается людей, они не поддерживают войну, но они соглашаются с той или иной ее логикой, что она неизбежна была. И вот это является формой поддержки режима, таких людей действительно много – это массовое настроение. С ним, понятно, ничего сделать нельзя, потому что война имеет свою логику, она расширяется, она начинает казаться многим людям просто фактом их судьбы, которую не переломишь. Поэтому они оказываются в положении: если ты не можешь переломить, то ты вынужден согласиться, цепляться за любую аргументацию, которая объясняет эту войну, ее необходимость. Потому что любой человек в условиях войны чем-то жертвует, жертвуют не только украинцы. Понятно, что российское население сейчас еще слабо чувствует для себя последствия войны, но будет дальше чувствовать сильнее. Мы знаем, как в истории развивались подобные настроения. Я думаю, что здесь нельзя сейчас рассчитывать на то, что общественное настроение в России качнется в антивоенную сторону. Потому что Путин терпит поражение, он ведет войну, которая не может закончиться хорошо для России, она, вероятно, закончится в той или иной форме поражения Кремля. В такой ситуации население слегка сплачивается вокруг флага, как говорят в таких случаях. Поскольку нет сомнения, что если даже тактическое поражение, когда Кремль терпит тактическое поражение, как это было под Херсоном или под Харьковом, то после этого кремлевская пропаганда сразу начинает давить на тему, что мы жертва, русские в смысле. У кремлевской пропаганды две педали. Одна педаль, как только дела пошли плохо, кремлевские пропагандисты начинают поддувать, что во всем мире русофобия, нас не любят, нас ненавидят, мы бедные жертвы, мы всегда были жертвами истории. Русские чуть ли не новые евреи, до этого договорились некоторые кремлевские спикеры, в том плане, что как евреи во время Второй мировой войны. Как только дела у Кремля идут хорошо или какие-то есть у него для себя хорошие новости, так тут же он нажимает на вторую педаль. Тогда это педаль того, что мы непобедимы, мы самая мощная армия в мире, у нас лучшее оружие. Начинается демонстрация этого якобы лучшего оружия. Эти два регистра используются активно. Поскольку сейчас ситуация неблагоприятная для Кремля, то следует ожидать того, что Кремль будет заводить собственное население в такое состояние жертвенности, а к этому люди очень легко тоже привыкают психологически. Каждому человеку хочется думать, что я бедная жертва. Конечно, это ужасно цинично, потому что понятно, что реальными жертвами являются украинцы, население Украины, и гражданское население, и те, кто сражается. Это молодые люди, которые отстаивают независимость страны перед лицом этого превосходящего по численности населения и по возможностям противника, это герои настоящие. Здесь наоборот все это выворачивается в ту сторону, что якобы на той стороне нас атакуют воображаемые фашисты, а мы здесь бедные, страдающие от фашизма жертвы. Я думаю, социологию надо воспринимать хотя и с некоторой осторожностью, но, тем не менее, в целом можно считать, что если не 75% поддерживает действия России против Украины, то во всяком случае треть определенно поддерживает.

Михаил Соколов: Вы сказали, что вы ждете интенсификации боевых действий, видимо, после этой сталинградской речи. Каков все-таки ваш прогноз, если вы смотрите экспертов военного плана, это произойдет в ближайшее время или, возможно, в конце февраля после путинского гипотетического послания Федеральному собранию к годовщине начала войны? Что нам тут ожидать можно?

Александр Морозов: Нет, это не может быть связано с посланием. Потому что все-таки это две разные логики подготовки. Внутриполитический блок гражданский готовит свои события, праздники, послание, выступление Путина, а военное планирование не привязано ни к чему этому, оно просто исходит из логики темпов подготовки наступательной операции, привлечения ресурсов необходимых, наличие переобученных солдат и так далее. Насколько я вижу, значительная часть военных экспертов, я опираюсь и на данные многих европейских разведок, и на данные украинской разведки, считают, что Путин готовит наступление около 20 февраля. То есть оно развернется в какой-то активной форме в последней декаде февраля и будет продолжаться в первой половине марта. Так ли это будет, как быстро оно захлебнется – это сейчас очень трудно прогнозировать. Очевидно, что все, кто смотрит из военных экспертов на эту ситуацию, говорят, что у Кремля нет хорошей очевидной стратегии прорыва украинской обороны ни в Запорожье, ни в Донбассе.

Михаил Соколов: Евгений, ваш взгляд на начальство российское, на элиту. Видите ли вы то, что называется консолидацией власти после некоторых поражений в Украине? Есть ли такой единый антизападный фронт от Пригожина до Набиуллиной с участием Рамзана Кадырова, которого собираются наградить титулом «Отец народов»? Все начальство в едином строю?

Евгений Кочегин: Наоборот я вижу со стороны это скорее, как чем больше Россия терпит поражений, тем сильнее проявляются внутренние противоречия. Мы видим, как Кадыров, Пригожин набрасывались на руководство Минобороны, на генерала Лапина: он все провалил и завалил, такой негодяй. Каждый из них сейчас пытается получить кусочек власти от Минобороны, Кадыров хочет что-то получить, Пригожин хочет, чтобы ему дали больше ресурсов и солдат. Частные военные компании оказываются совсем не частные, они берут все из Минобороны – это техника, и финансирование. Я вижу здесь наоборот разлад. Что касается мобилизации, то мы видим, как это раскачивает антивоенное движение, дает ему импульс. Мы сами занимаемся антивоенной повесткой, мы видим большой прирост и спрос на нашу работу в части предложения действий и каких-то алгоритмов сопротивления призыву. Это тот крючок, через который массы можно затянуть в политику и в антивоенную коалицию, то есть тех людей, кто против войны, политиков, журналистов оппозиционных, активистов и так далее. Для Путина мобилизация – это такой обоюдоострый меч, которым чем больше он машет перед собой, тем больше вероятность порезаться самому. Но выбора у него нет, у России нет каких-либо преимуществ, кроме тактики огневого вала, но она сейчас постепенно себя изживает, начинается снарядный голод. Теперь будет вал мясной, он уже начался – это куча мобилизованных, куча зэков, которых гонят на убой. Это очень печальная история, я думаю, что она пробудит наше население.

Михаил Соколов: Она пробудит может быть население, когда население будет знать реальные цифры потерь. Я хотел обратить внимание на одну из тем, Евгений сказал о сопротивлении. За последнее время мы видим картину растущих преследований. Сегодня 9 лет колонии для блогера Белоцерковской запросили по делу о фейках об армии, Невзоров получил заочно 8 лет, «Медуза» и Форум свободной России – «нежелательные организации», Сахаровский центр лишается помещения, против Навального очередные пытки применяются. Чего боится режим, у которого вроде как достаточно большой уровень, если не поддержки, то согласия с ним?

Александр Морозов: Проблема в том, что в этом режиме действуют разные даже не башни, а аппараты. Скажем, ФСБ реализует какой-то свой план, как во времена позднего Советского Союза, свой план работы с несогласными, с диссидентами. Поскольку сейчас война, военное положение де-факто, действуют нормы военной цензуры, соответственно, ФСБ контролирует все это, все громит, очень большие сроки, выдавливает людей из страны, я сейчас имею в виду гражданских активистов, культурных деятелей, всех тех, кто Евгений назвал членами антивоенной коалиции. Тут вряд ли можно рассчитывать на что-то другое. Потому что в условиях, когда Кремль сам себя считает участником великой исторической схватки, последней схватки сил добра с силами зла, как считает сам Кремль, считая себя силами добра, то здесь, конечно, он будет истреблять и дальше вообще все, что в состоянии возвысить голос. Действительно, мы видим, если прежде Кремль крушил какие-то организации, то теперь он уже во время войны просто чудовищные сроки присуждает людям даже не за какое-то развернутое высказывание, а просто за плакатик, на котором написано «Нет войне» или что-то подобное. Но другого ждать и невозможно. Что касается сопротивления войне, на мой взгляд, в тех пределах, в каких оно вообще возможно в такой ситуации, оно не иссякнет, оно будет сохраняться. Потому что, во-первых, я согласен с этим, это очень правильная идея, что мобилизация – это такой обоюдоострый меч в руках Кремля. Вторая сторона дела, что населению не очень будет понятно. Война так устроена, что с определенного момента население начинает считать, что оно чего-то лишается, а кто-то наверху на войне наживается. В этом смысле слова так оно и есть. Все-таки современные медиа позволяют очень подробно рассказывать населению даже в условиях закрытой страны, что верхушка этой страны реально разворовывает все необходимое для ведения войны, она коррумпирована насквозь. Когда нормальная ситуация или какой-то успех, на это закрывают глаза, я имею в виду широкие аудитории, но когда война затягивается, успехов никаких, жертвы колоссальные, но при этом весь народ будет знать, что наверху воруют, наживаются, деньги Министерства обороны, которые предназначаются для передовой, куда-то вывозятся в Катар, в Арабские Эмираты эти военными. Несмотря на весь этот пафос Великой отечественной войны, весь этот величественный мир развитого сталинизма, при этом верхушка военная, политическая, экономическая продолжает перекачивать свои собственные деньги за рубеж и так далее. Все это, конечно, скажется. Поэтому я думаю, что вряд ли сейчас можно ожидать какого-то взрыва антивоенного в России, но я не сомневаюсь в том, что настолько очевидно извращенное мышление Кремля, настолько извращенная концепция войны, циничная чрезвычайно, она не в состоянии удержаться надолго в народном сознании, она будет этим сознанием в результате отвергнута.

Михаил Соколов: Можно сказать, что стоит Ходорковскому и Каспарову на конференции по безопасности в Мюнхене в первую очередь сказать?

Александр Морозов: Это не такой простой ответ. Значительная часть повестки, которая была у российской оппозиции, она исполнена ходом самой истории. Уже большие люди говорят о международном трибунале в отношении Кремля, идет работа не только по новым санкциям, но и работа по борьбе с обходом санкций, она будет шириться и так далее. Я бы сказал, что Ходорковский и Каспаров могли бы выступить на мюнхенской конференции от лица той России, которая могла бы в будущем, когда эта война закончится, вернуть Россию внутрь системы европейской безопасности. Сейчас об этом, как многим кажется, говорить рано, это отчасти так и есть, потому что сейчас в первую очередь важно военное поражение Кремля и победа Украины – это номер один. Но, тем не менее, мы должны заглядывать и за горизонт, говорить о том, что мы, я сейчас имею в виду Ходорковского и Каспарова, мы те люди, которые вместе со своими политическими партнерами, коллегами в состоянии потом предложить схему возврата России в контуры европейской безопасности, потому что это будет важно для всех тех народов, которые живут на континенте. Именно европейская безопасность и обсуждается на мюнхенской конференции.

(Оновлено 15:00)

«ДиалогUA»

«Запад решил громить Путина», — Беннет заявил об отказе от переговоров с Россией

Экс-премьер Израиля Нафтали Беннет сообщил, что США и ЕС решили не идти по пути переговоров с Россией.

Бывший глава правительства Израиля Нафтали Беннет заверил СМИ, что с самого начала полномасштабного вторжения России в Украину был медиатором, пытаясь наладить переговоры между двумя воюющими сторонами.

Экс-премьер пожаловался, что ему не дали достичь со страной-оккупантом, убившей тысячи украинцев, консенсуса.

При этом чиновник утверждает, что каждый его шаг отвечал интересам США и ЕС. «Запад решил громить Владимира Путина», — подчеркнул политик.

Еще в марте Владимир Зеленский заявлял. что позитивно оценивает роль Беннета в возможных переговорах. Он отмечал, что Израиль — подходящая территория для диалога с вражеской стороной.

(Оновлено 14:00)

Telegraph

Анатолий Несмиян

Две новости

Глава Минобороны Турции Хулуси Акар заявил, что военные делегации Турции, Сирии и России проведут в феврале встречу для развития трехстороннего диалога. Об этом он сообщил газете Sözcü.

Параллельно с этим в Турции заявлено, что газовый хаб на ее территории начнет работу уже в 2023 году и в последующем будет наращивать объемы газа в европейском направлении.

Эти две новости прямо связаны между собой, причем первая новость является прямым следствием второй.

Газовый хаб на практике означает, что Турция закупает газ третьих поставщиков, после чего продает его по контрактам, заключенным между нею и европейскими потребителями. Европа, обрезавшая трубы с российским газом, вне всяких сомнений, будет вынуждена идти на поиск объемов, которые смогут заместить выпавшие. Причина, по которой последовал разрыв с Россией, известна, и носит чисто политический контекст: дешевый газ стал слишком дорог в связи с политическим шантажом, который шел к нему «в нагрузку». Настолько дорог, что дешевле оказалось отказаться.

Турецкий хаб становится выходом. Нельзя сказать, что идеальным, так как турки тоже склонны к предъявлению ультимативных требований, а потому менять одного шантажиста на другого для Европы резона нет. Поэтому работа по ускоренной диверсификации поставок газа и ускорению энергоперехода будет проводиться и далее. Просто с газом из Турции это будет дешевле и комфортнее.

Для России турецкий хаб — буквально спасение, так как удастся пристроить хоть какие-то объемы газа, который некуда девать. Другой вопрос, что турки — переговорщики жесткие, почти как китайцы, а потому условия будут крайне непростыми. Турция намерена покупать российский газ «на границе» с огромной по времени отсрочкой (пока речь идет как минимум о годе) и с колоссальной скидкой в пределах 25 процентов. При этом турки тщательно обходят (пока обходят) вопрос об обязательных объемах покупки российского газа. Впрочем, этот пункт все равно придется включать в конечный контракт, но Турция постарается сделать все возможное, чтобы гарантировать выкуп как можно меньшего объема российского газа и платить как можно меньшую премию за дополнительные объемы. Это для турок принципиально важно, так как позволит минимизировать риски шантажа со стороны партнера. Европу вся эта история устраивает абсолютно, так как теперь шантаж и угрозы Кремля по газовой тематике — не ее головная боль.

И теперь вопрос — а при чем тут встреча трех военных делегаций? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить, а какова была настоящая причина интервенции в Сирию российских сил? Не та туфта, которой нас кормили из телевизора вроде борьбы с международным терроризмом или помощь Асаду, а настоящая. Настоящая причина — отказ Турции в 2015 году от предложенного ей проекта Турецкого потока в конфигурации из четырех труб и транзитным платежом. Турки еще тогда настаивали именно на концепции хаба, что категорически не устроило Газпром, который совершенно не желал делиться доходом, а Кремль это не устраивало принципиально, так как он терял политический рычаг шантажа. Тогда в мае и июне 2015 года турецкая сторона заявила, что в предложенном варианте она готова пойти только на две трубы Турецкого потока, причем одна — для внутреннего турецкого рынка вместо Балканского коридора. Что полностью не устроило уже Кремль.

Тут заодно подвернулся покойный генерал Сулеймани, который немедленно начал челночить в Москву (известно минимум о трех его приездах весной-летом 2015 года). О чем он говорил, неизвестно, но скорее всего, о том же, о чем говорила Маргарита Симоньян: «…В горячей войне мы Украину победим за два дня. Ну, что ее побеждать то, господи? Ну, Украина, ну! Подавили эти огневые точки, вот мы в рекламную паузу это обсуждали, да…» Замените «Украина» на «Турция» — получите ровно то, с чем приезжал Сулеймани в Москву.

Задача была предельно простой — высаживаемся, доходим до северной границы Сирии с Турцией, мухабарат Асада начинает масштабные зачистки в «освобожденных» районах, где скопилось до 4 млн человек и создаем угрозу массового бегства этих четырех миллионов в Турцию. В довесок к тем трем миллионам, которые там уже к 2015 году были. Ну не дурак же Эрдоган, поймет, что страна не потянет такого массового наплыва. А будет мало — добавим еще. Врагов у Асада внутри много, и всех их можно использовать для решения небольшого бизнес-спора.

Не срослось. Турция прекрасно отдавала себе отчет в возникшей угрозе и встала насмерть. Вплоть до риска прямого конфликта после уничтожения российского самолета. И тут уже дрогнул в жидких коленках Путин. На чем сирийская эпопея, в общем-то, и закончилась. Турки защитили свою границу и построили вдоль нее буфер. Однако в процессе успели «закуситься» уже с американцами и создать с ними ряд достаточно неприятных конфликтных ситуаций. А американцы контролируют курдов, правда, целью этого контроля является не совсем Турция, а угроза распространению Ирана в регионе. Восточная Сирия под курдским контролем надежно рассекает про-иранский Ирак и захваченные КСИР южные территории Сирии. При этом угрожая единственному транзитному пути снабжения наемников КСИР в Сирии через погранпереход Абу-Камаль на границе Сирии и Ирака. Однако курды для Турции — реальная угроза, и теперь у Эрдогана родился отличный план — подрядить Асада и Кремль для защиты Турции от курдских отрядов. Отдать на аутсорсинг защиту юго-восточной границы Турции и Сирии.

Нюанс в том, что теперь, когда Эрдоган победил в войне с Россией (а то, что Кремль был вынужден вначале отказаться от своего проекта, а теперь безоговорочно принял все условия Турции — это однозначная победа Турции), теперь Кремль заинтересован в том, чтобы не вылететь из предложенных ему условий. Турки — ребята простые. Не согласитесь на наши условия — вычеркнем вас из проекта и нюхайте свой газ сколько угодно, в нашу трубу он не пойдет. В условиях, когда деваться просто некуда, кремлевские будут вынуждены плясать перед Эрдоганом вприсядку.

Вот, в общем-то, и та причина, по которой встречаются военные Турции, России и Сирии. Они обсуждают теперь в практической плоскости, как именно будут охранять турецкую границу с сирийской стороны. Роль, конечно, незавидная — сидеть на контракте с турками, но куда деваться-то? Эрдоган создал идеальные для себя условия — у него теперь есть инструмент торговли и даже шантажа и Кремля, и Европы. А заодно и механизм противодействия американцам. Теперь его задача — как можно скорее всё это оформить, застолбить и зафиксировать. Ну, а наш шнырь как был мелким рэкетиром, так им и остался. Быть на подхвате и подручным у более серьезных людей — это и есть предел его возможностей.

(Оновлено 13:00)

«The Insider»

Павел Лузин, эксперт по российской внешней и оборонной политике, политолог

Танковая ревизия. Почему западные вооружения доходят до Украины так долго и как они изменят войну

Западные страны наконец одобрили поставки Украине десятков танков Abrams, Leopard 2 и Сhallenger. Поставки боевых самолетов и дальних ракет ATACMS остаются под большим вопросом, но и уже одобренное оружие доберется до боевых позиций не скоро. Военный эксперт Павел Лузин объясняет, почему медлительность с пополнением украинской армии новым тяжелым вооружением определяется не столько «красными линиями Москвы» и боязнью эскалации, сколько объективными проблемами при интеграции высокотехнологичного оружия в действующую армию.

После долгих 11 месяцев полномасштабной российской агрессии против Украины и девяти месяцев со времени первого заседания Контактной группы по вопросам обороны Украины на американской авиабазе Рамштайн в Германии, в которую сегодня входят около 50 стран, Запад расширяет свою поддержку. В следующие партии вооружений включены тяжелые танки производства Великобритании, Германии и США — Challenger 2, Leopard 2 и Abrams соответственно. Их общее количество уже измеряется десятками. Многим может вновь показаться, что вооружения приходят поздно и их мало, а руководители ведущих западных стран действуют нерешительно и, возможно, склонны прислушиваться к очередным воплям о «красных линиях», доносящимся из Москвы. Но главная причина медлительности всё-таки не в этом.

Пластичные «красные линии» России

Война разрушила иллюзию значительной части западных элит, что Россия сможет сама выйти на нормальный политический курс, когда заработают некие «спящие институты». Целью американцев и европейцев уже с прошлой весны стало военное поражение России, причем такое, после которого она не сможет восстановить свою военную силу. Разумеется, европейские и американские политики хотят избежать чрезмерных рисков и собственной ответственности за неминуемые проблемы на этом пути. Они внимательно следят за реакцией Москвы и других стран на свои действия, стремятся не ухудшить внешнеполитические позиции и сохранить максимальную свободу маневра для совершения следующих шагов.

То что наблюдатели принимают за оглядку на некие «красные линии» Москвы (которые постоянно сдвигаются) — это осторожность и согласование процесса как на внутриполитическом и ведомственном уровне каждой страны, так и на уровне всей коалиции. Конечно, человеческий фактор и раздутые штаты тоже не способствуют быстрому принятию решений. Цена этого — человеческие жизни.

Качество и сложность вооружений

Гораздо больше на темпы поставок влияет сложность вооружений. Все мы помним, каким прорывом стало начало поставок в Украину американских и европейских реактивных систем залпового огня HIMARS и M270. Однако гораздо реже мы вспоминаем, что РСЗО — это далеко не только сами установки и высокоточные боеприпасы. Логистика поставок — далеко не тривиальная задача, и чем больше этих установок, тем она сложнее. Ежегодно для РСЗО производится порядка 10 тысяч ракет — во много раз больше, чем для российских аналогов, но и расходуются они весьма интенсивно. Современные РСЗО — это еще и воздушная и космическая разведка: украинские военные смогли соединить HIMARS со своими коммерческими системами дистанционного зондирования земли. Такого опыта не было у самих американцев, которые опираются на собственные разведывательные спутники, а коммерческие системы применяют в основном для связи.

То же касается и дальнобойных гаубиц, которые, помимо снарядов, нуждаются в слаженной системе техобслуживания и ремонта — особенно это касается износа орудийных стволов. Также нужны опытные артиллеристы и ракетчики, знающие английский и способные быстро переобучиться.

Помимо всего этого, каждая система вооружения вписана в общую систему национальных и коалиционных сил и концепцию ведения войны. Понимание, как вписать ее в ту войну, которую ведет Украина, требует серьезных совместных интеллектуальных усилий.

То же касается и бронетехники. Бронеавтомобили, как и их техобслуживание, освоить сравнительно нетрудно, независимо от модели, поскольку там много взаимозаменяемых частей. Именно поэтому многие страны — от США до Турции и Австралии — поставляют их сотнями. С бронетранспортерами и БМП ситуация уже сложнее — для быстрого обучения работе на них также требуются опытные военнослужащие и техники со знанием английского, а отправлять их с фронта за границу можно лишь небольшими группами.

Так становится понятнее проблема танков. Если поставки советских танков Т-72 и Т-80 от армий других стран сразу не вызывали особых проблем (за исключением того, что эти танки у себя дома необходимо чем-то заменять), то с тяжелыми современными танками проблемы уже очевидны.

Во-первых, эти танки сами по себе гораздо сложнее советских/украинских/российских танков. Мало научиться нажимать на кнопки — нужно понимать, как этот танк использовать в боевых операциях в соединении с другими танками, другой бронетехникой и другими видами и родами войск. Особенно важно, что Украина сильно ограничена в авиации для их прикрытия, а у России еще остается значительное количество и штурмовиков, и ударных вертолетов, предназначенных в том числе для борьбы с танками. В целом стоит проблема вписания танков, адаптированных под локальные конфликты последних десятилетий, в реалии нынешней войны, в том числе географические (местность, уровень урбанизации и т. д.).

Во-вторых, экипажи западных танков состоят из четырех человек, а не из трех, как в Т-64, Т-72 и Т-80. То есть нужно не просто переподготовить имеющихся танкистов, но еще и реорганизовать их и увеличить численность. Соответственно, нужно подготовить и замену в советских танках тех, кто вскоре начнет воевать на «Челленджерах», «Леопардах» и «Абрамсах».

В-третьих, танки необходимо обслуживать, а не только снабжать снарядами и горючим. Да, ресурс их двигателей измеряется несколькими тысячами часов (причем у «Челленджеров» и «Леопардов» двигатели унифицированы), в отличие даже от последних модификаций Т-72 и Т-80, ресурс двигателей которых не превышает 1000 часов, но эти двигатели всё равно требуют специалистов, читающих и говорящих на английском, и специального оборудования. Кроме того, ресурс орудий на западных танках тоже конечен и в зависимости от типа снаряда измеряется количеством выстрелов: от пары сотен до тысячи с небольшим, что больше, чем у советских танков и их модификаций, но не в разы.

После всего этого становится понятным, почему вопрос о поставках боевой авиации, в которой Украина также нуждается, решается еще медленнее, чем с танками. Ко всем человеческим, организационным и техническим аспектам здесь добавляется вопрос аэродромной инфраструктуры. Любой аэродром станет приоритетной целью для российских ракет и потребует мощной системы ПВО. Единственный же современный истребитель, который допускает скрытое базирование с возможностью обходиться шоссе вместо аэродрома, это шведский Saab JAS 39 Gripen, но пока это лишь гипотетическая опция.

В то же время особых проблем с поставками самолетов и вертолетов советского производства не возникало с первых месяцев российского вторжения. Западные страны отдали Украине всё, что могли отдать. Более того, Великобритания смогла в рамках шестинедельной программы подготовить 10 экипажей и команду инженеров для передаваемых Украине трех вертолетов Sea King — первых таких машин западного производства, поставляемых украинской армии. Другими словами, вопрос об авиации, скорее всего, всё же будет решен в нынешнем году, но не быстро.

Если же говорить о ракетах, которые позволили бы Украине кратно увеличить глубину поражения российских войск, то самый желанный вариант — ракеты ATACMS с дальностью до 300 км — представляется пока и самым сложным. И дело опять же не в каких-то наполовину мифических «красных линиях» Москвы, а в самих этих ракетах. С конца 1980-х их было произведено порядка 3800, производство прекращено много лет назад, а серийное производство приходящих им на смену ракет PrSM будет развернуто только в этом году.

Дело не в наполовину мифических «красных линиях» Москвы, а в самих ракетах

При этом со времени первого боевого применения в 1991 году этих ракет было израсходовано чуть более 600 — для огневой поддержки в рамках наступательных операций и с использованием систем оперативной разведки таких целей, как командные пункты и скопления войск. Проще говоря, то, для чего эти ракеты нужны Украине, отличается от того, для чего эти ракеты создавались. Например, для уничтожения хотя бы одного российского военного аэродрома нужны десятки таких ракет. А для нескольких аэродромов и, например, складов вооружений, тыловых позиций, железнодорожных узлов и мостов, которые можно разведать коммерческими спутниками, нужны уже многие сотни таких ракет.

Получается, что Украине нужно гораздо больше ракет, чем их было использовано за последние 30 лет. Это не значит, что ATACMS не будут переданы Украине, однако необходимо разработать новые способы их применения, которые будут максимально эффективны не только в психологическом, но и в практическом плане. Либо нужно найти альтернативу этим ракетам, которая позволит украинской армии решить необходимые задачи.

Когда же победа?

Мы наблюдаем трудный и даже болезненный процесс качественной эволюции вооруженных сил Украины. Процесс облегчается тем, что он начался еще в 2014 году. Однако на момент российского полномасштабного вторжения впереди был еще долгий путь. Речь и о ресурсах, и даже о состоянии украинского правящего класса, который за прошедшие месяцы изменился кардинально.

Перевооружение Украины и переосмысление концепции современной войны происходят сегодня в условиях тяжелых боев, что усложняет задачу как для самих украинцев, так и для стран-доноров. Однако достижения украинских военных и их союзников колоссальны, а украинская армия переходит в новое качество.

При этом невозможно предсказать, когда Россия в этой войне потерпит окончательное поражение. При благоприятном стечении обстоятельств это могло бы произойти уже в этом году, но может и растянуться. Даже на разгром ИГИЛ, которое с конца 2013 года захватило значительные территории Сирии и Ирака, но не имело большого парка бронетехники и артиллерии и обходилось совсем без авиации, международной коалиции потребовались годы. Лишь к концу 2017 года, то есть спустя четыре года противостояния, ИГИЛ удалось додавить. Придется быть готовыми к тому, что даже при дефиците танков, ракет, артиллерии и авиации и в условиях организационной деградации российской армии Кремль сможет максимально продлить войну, поскольку на кону стоит физическое выживание его обитателей и членов их семей.

(Оновлено 12:00)

Грани.ру

Дмитрий Галко

Прощание с сыном

3 февраля в Киеве прощались с 26-летним мариупольцем Алексеем Кисилишиным. Он любил и выхаживал всех живых существ. Но взял в руки оружие, когда война пришла к нему в дом. Алексей попал в плен, он погиб в Еленовке — по всей видимости, в результате подлого преступления оккупантов.

Мечтой жизни Алексея Кисилишина было стать ветеринаром. Но когда он запланировал после школы поступать в аграрный университет, началась гибридная агрессия России на Донбассе. Его отца, Александра Кисилишина, взяли в плен в Горловке. И вместо аграрного университета Алексей пошел на фронт добровольцем. В возрасте 17 лет. Совершеннолетие встретил под Иловайском. В 19 лет он уже командовал взводом. Вернувшись к мирной жизни, Алексей открыл в Мариуполе приют для диких животных.

В 23 года он в одиночку поймал льва — идти по следам сбежавшего из частного зоопарка хищника, которого он когда-то спас львенком, пришлось два дня. Алексей дважды давал себя укусить гадюкам — чтобы выработать иммунитет. В его приюте были в том числе змеи и пауки. А также волки, лисы, еноты, енотовидные собаки. Одного из подопечных — лиса по кличке Рыжий — фактически спасли от плена и пыток. Из-за переломов и деформации сросшихся тазобедренных костей лис не мог стоять на задних лапах и передвигаться. Никого к себе не подпускал, потому что ожидал от любого человека только плохого. Вернуть ему способность ходить медики не смогли, Алексей оставил лиса у себя и выхаживал его. Через какое-то время Рыжий ел у него с рук. Когда Алексей опять задумался о поступлении в аграрный университет, в его дом снова пришла война. И снова он взял в руки оружие. Но даже в катакомбах «Азовстали» мечтал об открытии настоящего зоопарка в Мариуполе. Голодал, но подкармливал прибившихся к солдатам собак и кошек.

Слева и справа — отец и сын Кисилишины

Алексей погиб в плену. Через три дня после своего дня рождения. Накануне они смогли увидеться с отцом — на этот раз в плену они оказались вместе. Обнялись, пожелали друг другу держаться. Отца из колонии в Еленовке увезли в Донецкий СИЗО. Больше сына он не видел.

Отец и сын Кисилишины были среди защитников Мариуполя, которые оставались в уже разрушенном городе до последнего, пока не получили приказа сложить оружие. Они не сдались, вышли из катакомб сталелитейного комбината ради своих раненых товарищей, которых оккупанты не соглашались выпустить даже по обмену. Россияне устроили им месяцы издевательств и унижений. Демонстративно готовились к судилищу над ними, грозя смертной казнью, монтировали клетки в подвале Мариупольской филармонии. А потом, зная о переговорах про будущий обмен на Медведчука, часть украинских военнопленных просто убили. Цинично заявив, что это был ракетный удар со стороны Украины.

Алексей был одним из тех пленных, кого перевели в постройку на территории промзоны за день или за два до взрыва, который унес жизни свыше 50 человек. В день теракта посольство России в Лондоне опубликовало твит, где говорилось, что защитниики Мариуполя заслуживают «унизительной смерти». Созданная ООН комиссия по расследованию обстоятельств их гибели была распущена 5 января этого года, поскольку ее не допустили на место. Украина отреагировала резко. Уполномоченный Верховной Рады по правам человека Дмитрий Лубинец заявил, что если ООН не получила гарантий безопасности для допуска международных экспертов в Еленовку, то организации необходимо «прямо сказать: Россия нас не допустила, мы ее осуждаем». Этого сделано не было. Отделались дежурными фразами.

По данным украинской разведки, пленные вероятнее всего погибли из-за взрывного устройства, заложенного внутри здания группой ЧВК «Вагнер». Что подтверждается перехватами телефонных разговоров, а также косвенно тем, что в свидетельствах очевидцев нет упоминания обстрела и сопровождающих его звуков. Ряд международных экспертов пришли к такому же или схожему выводу.

В пользу этого вывода говорит и градус истерики, который был поднят в российском информационном пространстве в связи с возможным обменом защитников Мариуполя на Медведчука. Видимо, кто-то придумал такой людоедский «компромиссный» вариант. Странно слышать о каких-то переговорах с теми, кто все равно всегда обманет — самым подлым и кровавым способом.

(Оновлено 11:00)

Север.Реалии

Светлана Прокопьева

«Путинская власть – это кошмар кошмарный». Отец в армии, дочери в эмиграции

Лиза и Настя Григорьевы – дочери псковского контрактника, который с первых же дней оказался на украинском фронте. 6 марта 2022 года они вышли на пикет с плакатом «Украине – мир, России – свободу!». Их задержали полицейские и составили протокол за организацию несанкционированного митинга, на который в Пскове почти никто не пришел. В полиции им угрожали колонией, а в школе упрекали в том, что они «подставляют отца», который служит по контракту в псковской дивизии. С тех событий прошло чуть меньше года, но их жизнь кардинально изменилась: сестры-близнецы уехали из России, отец вернулся с войны живым и теперь пытается уволиться из армии.

Тебе исполняется 18, ты заканчиваешь школу и поступаешь в вуз – новая взрослая жизнь, и все дороги открыты. Все так, если только твой выпускной не пришелся на 2022 год в России.

– Я хотела поехать в Питер, поступить в универ. Я тогда рассматривала актерские вузы – очень сильно загорелась желанием стать актрисой театра. Но потом все это началось. Мотивация готовиться к чему-либо у меня пропала. А так – да, я хотела именно играть в театре в тот момент, – вспоминает планы годичной давности Елизавета Григорьева.

Ее сестра-близнец Анастасия перечисляет свои пропавшие варианты: история, археология или литература, может быть, тоже театр.

– Мне хотелось поступить в прошлом году, либо, если вдруг не получится, то поработать, накопить на учебу и через год поступать. Но это все в России, – говорит Настя. – Но что-то не сошлось.

– Интере-е-е-е-есно, почему-у-у-у? – иронично протягивает Лиза, и девчонки смеются.

С 6 декабря девушки живут в Грузии. «Мы очень злились на государство из-за того, что в итоге отец – в роли оккупанта, это ужасно», – рассказывала Настя Север.Реалии в марте, когда они с сестрой вышли на антивоенный пикет. Их отец служит в псковской дивизии ВДВ, и в тот момент находился в Украине, на фронте.

«Говорил, что ни в кого не стрелял»

Суд над сестрами состоялся уже после выхода репортажа, 31 мая 2022 года.

– 30-го мы сдавали ЕГЭ по русскому языку, а 31-го – суд, – вспоминает Лиза.

– Да, это было очень смешно, – комментирует Настя. – К чему готовиться – к суду или к экзамену? В итоге мы сдавали только два обязательных предмета – математику и русский язык. У нас сил не было готовиться к другим предметам – «суды, что происходит?!» Я просто забила на подготовку. «Я сдам» – и все. «Ну если что, пересдадим в следующем году!» И где мы теперь? В Тбилиси!

Суд признал Григорьевых виновными в организации несанкционированного публичного мероприятия и выписал по двадцать часов обязательных работ каждой. Отрабатывать, правда, не пришлось. В результате апелляции, состоявшейся летом, вид наказания был изменен на штраф, по десять тысяч рублей обеим. Деньги собрала газета «Псковская губерния» – нужная сумма набежала буквально за пару часов. Сестры не сразу решились просить тогда об этой помощи, но выбора особо не было. Сами они еще не работали, а маме, которая болезненно восприняла гражданскую активность 18-летних дочерей, про штраф сообщать не хотелось.

– Родители до сих пор думают, что наши обязательные работы каким-то образом просто забылись, – говорит Лиза.

Семья не поддержала антивоенную позицию сестер – сказалась и телепропаганда, и визиты политкомиссаров из дивизии. «Замполит напоминал про военную ипотеку: «А если вы квартиру потеряете? Такое тоже может быть». Мама очень испугалась», – рассказывали Григорьевы весной про визиты сослуживцев отца, узнавших про их пикет.

Атмосфера в доме была довольно тяжелой, Лиза и Настя в итоге уехали с бабушкой и дедушкой в Бежаницкий район, в деревню, где нет ни одного постоянного жителя. Без связи, без интернета – это был чистый отдых, вспоминают сестры: «Один раз поймали сеть в Бежаницах – так и узнали, что у нас штрафы».

В июле с войны вернулся отец. Невредимым.

– Приехал и сразу пошел увольняться. Но сейчас это сделать очень сложно, процесс этот до сих пор идет. Родители до сих пор думают, как бы сделать все правильно, через адвокатов, – говорит Лиза.

– Вы расспрашивали его про войну?

– Мы особо ничего не спрашивали, он нам сам все рассказал, об ужасах войны. И сейчас он с нами солидарен. Не знаю, можем ли мы все говорить, чтобы не подставлять его. Я не хочу проблем родителям, пока они не в безопасности. Но он видел смерть, много смерти своих сослуживцев. И трупы украинцев. Но он сам говорил, что ни в кого не стрелял. И возможно, даже гордится этим.

– Он изменил свое отношение к войне?

– Да, однозначно. Сейчас это для него просто кошмар.

– Мы вообще замечаем, что многие, кто вернулся с войны, начинают разочаровываться в государстве. И наш отец не исключение, – добавляет Настя.

– А мама поменяла свое мнение?

– Не совсем. До сих пор у нее сомнения в голове. Это переходный период, наверное. То есть именно с рассказов отца она как-то изменила свое отношение, он в этом плане на нее влияет. Но она до сих пор немного верит пропаганде. Сейчас уже куда меньше, и это радует. Она тоже понимает, что не все, что говорят по телеку, – это правда. Отец рассказывал о войне всем родственникам. Некоторые такие: «Ну ничего себе. Первый раз такое слышу». Просто телек поменьше смотри, блин!

– Я помню, вы боялись, что отец воспримет ваш поступок как предательство.

– Да, мы так думали, потому что там был страх, что там у него мозги промыты, – соглашается Лиза. – Всякие были мысли. Тем более что с ним не было связи, и мы не могли это подтвердить, у нас были только домыслы. Но, в принципе, все оказалось куда легче. Конечно, без конфликтов не обошлось. Но когда он вернулся, мы разговаривали с ним летом в деревне. И он сказал, что ему было больно от того, что происходит, что делает Россия. Что люди умирают. Никакой поддержки российского государства мы не видели.

– Ругал вас за пикет?

– Было и такое. У нас были конфликты, скажем так, масштабные, но о конфликтах не очень хочется говорить. Главное, что сейчас, хотя мы с родителями на таком большом расстоянии – они во Пскове, мы в Тбилиси, – но, пожалуй, мы даже сблизились. С их стороны мы чувствуем поддержку.

«Здорово, «в деревне» задержусь»

Остаток лета прошел более-менее мирно. Сестры поучаствовали в предвыборной кампании «Яблока», разносили газеты и листовки, вели соцсети кандидатов, посидели наблюдателями на избирательных участках, отвечали на вопросы журналистов. Когда на псковской границе разразился кризис с украинскими беженцами, Настя стала там волонтером – готовила еду, привозила продукты к границе, мыла «горы посуды».

– Меня очень сильно это впечатлило. Люди голодные, они так искренне благодарят тебя за еду… Плюс в один из дней был очень сильный ливень. Очень холодно. Не у всех хватало дождевиков, у людей была самодельная обувь из пакетов. Это на самом деле ужасно. Там поставили такие шатры, палатки, где помещалось человек двадцать. Мы там стояли раздавали еду, а люди пытались согреться и зажгли огонь. Им запретили, потому что вдруг сейчас все сгорит. Но им же холодно было! – говорит Настя.

Новые приключения начались с объявлением мобилизации. Но их сестры Григорьевы переживали уже порознь – Лиза в Санкт-Петербурге, Настя в Пскове.

Лиза поеха в Питер развеяться: «походить по достопримечательностям, на митинг съездить, выйти в люди, в общем». Митинг против мобилизации в Петербурге был назначен 24 сентября на Сенной площади. «Я даже не успела ничего сделать. Меня тут же взяли под ручку и в автобус затолкнули», – рассказывает она.

В отделе полиции, где задержанных продержали полтора дня, она записывала имена всех, чтобы передать в «ОВД-Инфо», друзья приносили ей передачи и нашли адвоката. Вспоминает этот опыт как интересный и «очень стрессовый» одновременно.

– Мне мама звонит: я слышала митинги какие-то в Питере, ты же, надеюсь, на них не пойдешь? А я уже сижу в отделе и думаю: блин, что сказать? «Короче, мама, друг позвал в деревню на три дня. Но интернет там просто ужасный! Так что я редко смогу отвечать, но фотографии местности я тебе обязательно отправлю, все, мам, люблю, пока!» Она до сих пор думает, что я в деревне три дня была, – рассказывает Лиза. – Ну да, в деревне – в Тосно, под Питером. Нас туда-сюда катали, но в итоге разместили в Тосно. А там камеры в 2015 году отремонтированы были, так что было очень даже неплохо. И они там сами хлеб пекут, хлеб вкусный.

Начальник ИВС в Тосно очень грубо обращался. Оскорблял всячески, говорил: «Тебе надо весь пирсинг снять», а мне не снять. Я пытаюсь, а никак. Он говорит: ну все, я несу плоскогубцы, потому что за пирсинг тебе сейчас накидают еще суток. Я думаю: блин, здорово, «в деревне» задержусь. Я очень по этому поводу паниковала.

В следственном изоляторе у меня были прекрасные соседки. Там была семья, которая вышла на митинг – отец, мать, дочь, но отец в другом месте находился. Девочки все – активистки, вышли за идею, потому что они этого хотели. Но были те, кто просто шел в магазин или на тренировку, и просто не повезло. Там ребята на соревнования спортивные шли – и не попали, – рассказывает Елизавета Григорьева.

Вместо планируемой турпоездки на три дня она провела в Петербурге три месяца: «После того, как отсидела три дня в ИВС и поняла, что за три дня я не увидела ничего, кроме стен, я подумала: ну, останусь подольше».

Ее сестра Настя в это время пряталась от полиции. После объявления мобилизации она тоже пошла протестовать, но обнаружила лишь полную площадь полицейских, протестующих вообще не было.

– Мы стояли с ребятами, к нам подошел полицейский, спросил паспорта. Переписал оттуда данные и спросил телефонные номера. Все, как я теперь понимаю, говорили ненастоящие, меняли какую-то цифру в номере, а я по глупости своей, по наивности, назвала настоящий, – рассказывает Настя. – И через какое-то время мне позвонили, не представляясь, и сказали, чтобы я явилась для дачи показаний. И мне даже не объяснили, по какому делу, что, чего. Потом мне перезвонила матушка, оказалось, что ей тоже звонили насчет меня.

В полицию Настя не пошла. В это время она опять жила в гостях – у своей новой знакомой Марии, активистки, с которой свел старый друг. Мария специально держала комнату в квартире, «которую можно было бы предоставить нуждающимся». Сестры в итоге с ней очень подружились и теперь вместе живут в Грузии. Уехать решили после еще одного административного дела.

– В один прекрасный вечер к нам стучатся. Я понимаю, что, наверное, из-за меня – в квартире была еще одна девочка, и ее вряд ли бы стали искать. Она открывает дверь, а я прячусь за стенкой. Там стоят люди, они представляются судебными приставами и спрашивают мое имя. Девушка, которая открыла, сказала, что здесь я не проживаю, и закрыла дверь. А позади был полицейский, скрывался лестничной площадке. Потом мы смотрели, как они возле подъезда караулят. И мы приняли решение съезжать немедленно.

На составление протокола Настя Григорьева так и не пошла, 28 октября явилась в суд с адвокатом. Настю обвинили в дискредитации вооруженных сил РФ. «Я испытываю огромную вину перед всеми украинцами, мне жаль, что им приходится через все это проходить постоянно, эти военные преступления, война в стране, разрушенные дома», – сказала Анастасия в интервью Франс-Пресс, которое дала летом.

Псковский городской суд оштрафовал ее на 35 тысяч рублей. Этот штраф от родителей скрыть уже не удалось. Отменить наказание или хотя бы уменьшить сумму в апелляции не получилось. Само оспаривание Настя максимально попыталась затянуть, чтобы успеть уехать из России без внимания со стороны уже настоящих судебных приставов. Платить за «дискредитацию армии» она не собирается.

«Мы бы не смогли не выйти»

Не все, что случилось в 2022 году, Лиза и Настя Григорьевы готовы рассказывать вслух. Какие-то истории чересчур травматичны, какие-то слишком запутанны. Но важно, что 18-летние сестры-близняшки, оказавшись в центре внимания не только СМИ, но и силовиков, не испугались, не спрятались и не изменили своей позиции. Я спрашиваю, не пожалели ли они о своем мартовском пикете.

– Нет, вообще нет, ни разу, – отвечает Лиза.

– Я даже не представляю, что мы бы не вышли, – Настя пожимает плечами. – Мы бы все равно это сделали. Я думаю, мы бы не смогли не выйти. Потому что отец на войне – разве мы могли просто сказать: «Ну, надеемся, он вернется… Ладно, давай готовиться к ЕГЭ». Нам еще хуже, наверное, было бы – в эмоциональном плане.

– Какие-то знакомые появились, тоже поддержка, – добавляет Лиза. – А так просто сидели бы: «Ну, отец на войне, бывает, а с кем не бывает? У ребят, вот, тоже отец на войне».

– У вас в классе, наверное, были и другие дети военных?

– Я помню, что в начальной школе было очень много. Недавно мы узнали, что отец одного из бывших одноклассников погиб на войне. И сейчас, если покопаться, много будет таких одноклассников с такими отцами, – отвечает Лиза. – В 10–11-м классе у нас половина одноклассников – это были люди, которым в принципе все равно: «Макдональдс закрыли, ой». Они не хотят разбираться, не хотят лезть в политику. Вторая половина – это, скорее, антивоенно настроенные, для которых путинская власть – это кошмар кошмарный. Наш класс – достаточно оппозиционный для военного городка.

При этом z-патриотов именно среди одноклассников девушки не встречали. Хотя с такими пересекались.

– Лично я разговаривала с молодыми людьми, лет девятнадцати, которые уже были в Украине, заключили контракты, – рассказывает Лиза. – Имен я не знаю. Они это делают чисто из-за денег. Возвращаются в Псков, пропивают их, потом опять на войну. Конкретный парень, с которым я разговаривала, сказал, что пропил все деньги, которые получил из-за войны, и теперь поедет обратно. Я говорю: ты что, дебил? «Я поеду обратно. Пускай меня там пристрелят». Суицидальные настроения какие-то.

Настя рассказывает другую историю:

– Как-то я еду в Питер на «Бла-бла-каре». Попутчики – два парня, водитель и его друг. Один с костылем. По их разговору я понимаю, что они только недавно приехали с зоны боевых действий, одному за ранение денег еще заплатили. И я вижу, что в принципе они против войны, но все равно пытаются как-то оправдать ее. Один из них говорит: «Да, я понимаю, что мы, по сути, оккупанты». Они осознают, что они едут на чужую территорию. И также в их речи проскользнула мысль, что на украинской территории нет этих вот «нацистов, бандеровцев». Один из них даже сказал: в принципе, нацисты есть везде, в любой стране, даже в России.

В Тбилиси у сестер есть поддержка друзей и правозащитных фондов, они надеются получить гуманитарные визы в Германию и попробовать поступить в какой-нибудь европейский университет.

– Я хочу вернуться в Россию после того, как, возможно, закончу обучение или когда наконец-то Россия станет свободной, – говорит Настя. – Я понимаю, что будущее России будет сложным, потому что Россия будет нести последствия войны и нам предстоит еще и репарации платить. Я в ближайшей перспективе не вижу вот эту прекрасную Россию будущего. Я думаю, что должно пройти еще время.

У Лизы другие мысли:

– Мне кажется, что Россия распадется на части: Ингрия, Сибирь, отдельно все остальное. Как в любой завоевательной войне (которую ведет Россия) – допустим, пример прошлого века: как Красная армия дошла до Рейхстага, так и украинская армия должна до Москвы дойти. И ударить по «Центру принятия решений», просто уничтожить его. Это будет правильно.

(Оновлено 10:00)

Новая газета. Европа

Юлия Латынина, специально для «Новой газеты Европа»

Военноотвязанные

Путину не удалось заставить российский народ поддерживать войну в Украине. Но заслуги самого общества в этом почти нет

Сколько россиян поддерживает войну?

Мне кажутся релевантными две цифры.

Первая. Согласно Левада-центру, по всем опросам, даже заданным в лоб, мы имеем четкие 20%, которые с самого начала и сейчас не поддерживают войну и не боятся об этом говорить.

Вторую цифру в разговоре со мной привел Алексей Миняйло, основатель исследовательского проекта «Хроники». В ответ на вопрос: «Если Путин примет решение о выводе войск из Украины, НЕ достигнув поставленных целей, поддержите ли вы такое решение?», 35% респондентов ответили: «Не поддержу». Как ни странно, этой цифры нет в опубликованном отчете «Хроник», но данные Миняйло мне прислал.

Почему эти цифры кажутся мне репрезентативными? Потому что в первом случае речь идет о количестве россиян, которые готовы открыто выражать свое мнение, даже если это опасно, а во втором — о количестве россиян, которые хотят воевать, даже если Путин против.

Таким образом, очень примитивно, мы можем посчитать.

35% российского населения в настоящий момент — твердокаменные фашисты, 20% — открыто против войны и не боятся высказывать свою позицию, остальные — сомневающиеся или индифферентные.

Кроме этого: как минимум 15% скрывает, что они против войны. «За мирные переговоры» выступает 50% опрошенных. (40% против). 34% считают, что они несут «моральную ответственность за гибель мирных жителей и разрушения в Украине». (60% считают, что не несут). В ответ на вопрос: «Какому политику вы доверяете», Путина называет только 44%. Только 3% респондентов в качестве победного итога войны называет «победу над нацизмом».

А вполне сервильный глава ВЦИОМА Валерий Фёдоров в своем новогоднем интервью сетует, что две трети россиян — за мирные переговоры, и только 15–20% хотят во что бы то ни стало «раздавить гадину».

Те, кто не стреляли

Те, кто против Путина и его войны, находятся под тяжелейшим прессингом. Против них приняты драконовские законы. Их сажают, задерживают, выгоняют с работы, травят титушками. За протесты задержано более 19 тысяч человек в 226 населенных пунктах. Илья Яшин получил 8,5 лет, Алексей Горинов — семь. И всё равно люди выходят. «За восемь месяцев мы знаем только о 18 днях, когда российские силовики никого не задержали за антивоенную позицию», — писал ОВД-Инфо в октябре 2022 года.

Однако эти протесты немногочисленны по сравнению с реальным количеством недовольных. Причины этому очевидны.

Во-первых, в России нет «молодежного пузыря» (социологический термин, указывающий на процесс резкого увеличения молодежи среди трудоспособного населения. — Прим. ред.), главной составляющей революций.

Во-вторых, российское общество атомизировано. В любой диктатуре при наличии сильного репрессивного аппарата возникает проблема «безбилетника» (этим наблюдением я обязана проф. Антону Соболеву, который много изучал этот феномен и сейчас преподает в University of Texas).

«Безбилетник» хочет, чтобы кровавый режим свергли, но, чтобы это сделал кто-то другой. А сам он предпочел бы проехаться на этом поезде бесплатно.

Проблема «безбилетников» обычно преодолевается за счет горизонтальных связей в обществе. Тебе боязно выходить на протест, но если шесть твоих товарищей по общаге выходят, то не выйти — невозможно, потому что еще больше, чем санкций со стороны власти, человек боится презрения ближних. Именно поэтому, к примеру, так часты общинные протесты в Китае. В российском обществе горизонтальные связи во многом нарушены. Это — тяжелое наследие СССР, который любые такие связи разрушал: человек зависел от государства, а не от семьи, рода, или небольшого коллектива.

В-третьих, в российском обществе нет альтернативных центров силы, мощных политических или олигархических группировок, какие были, например, во множестве в Украине. Это — условие, необходимое для торжества любой революции, направленной против диктатора. Путин ликвидировал эти центры силы в течение двадцать лет и своего добился.

Вместо этих альтернативных центров есть огромный репрессивный аппарат. Статус всех этих людей зависит от Путина. Фактически им предоставлена возможность грабить Россию в обмен на служение диктатору. Это — 340 тысяч росгвардейцев, миллион ментов, 350 тысяч фсбшников, 50 тысяч в прокуратуре и 20 тысяч в СК. Ни цветочками, ни терактами такое не скинешь. В СССР тоже, пока это было бесполезно, на улицу не выходили. Ни в Киеве, ни в Вильнюсе не было массовых протестов против вторжения в Чехословакию.

В-четвертых, недовольные считают себя меньшинством. Это само по себе фатально. Первым шагом тоталитарной диктатуры, желающей добиться единомыслия, является утверждение, что такое единомыслие уже существует. Как показывает эксперимент Аша, человек запрограммирован на то, чтобы выбирать то решение, которое выбирает коллектив, а не то, которое является правильным.

И, что не менее важно: помимо гигантского репрессивного аппарата, российское общество страдает от тотального промывания мозгов и выученной беспомощности.

От корейских лагерей до путинских тюрем

Словосочетание «промывка мозгов» стало сейчас обыденным. Но немногие помнят, когда оно появилось, — а употреблено оно было впервые в 1950-м году журналистом Эдвардом Хантером и было точной калькой с китайского маоистского термина «си нао», буквально «мыть мозг», — ну, в смысле перевоспитывать реакционную буржуазию в правильных идеях коммунизма. Дело в том, что именно в 1950-м году началась корейская война, американские военнослужащие попали в корейские концентрационные лагеря, и США столкнулись с неслыханной доселе проблемой.

Концентрационные лагеря были и раньше — в Германии. Но там это были лагеря уничтожения. Евреи, освобожденные из этих лагерей, по фюреру не плакали и не рвались принять участие в строительстве национал-социализма.

Другое дело — простые американские парни из Оклахомы и Миннесоты, попавшие в Корее в руки китайцев. Во время войны около пяти тысяч пленных подписали коллективные письма с требованием остановить войну, заклеймили американских империалистов, а также стали признаваться в том, как лично применяли биологическое оружие. А в конце войны 23 пленника и вовсе отказались возвращаться в США. Они были намерены и дальше строить коммунизм со своими китайскими товарищами.

Американцы были поражены. После освобождения из плена практически все оставшиеся в живых прошли многочасовые дебрифинги, которые восстановили страшную картину.

Смертность среди пленных составляла 38%. Их плохо кормили, подвергали многодневным маршам без еды и без возможности согреться. Но более всего их при этом — обрабатывали. Любой пленный, донесший на товарища, получал сигареты или еду. Доносительство процветало. Сотни людей стучали на товарищей. В лагерях господствовала атмосфера партийных чисток. Журналисты-пропагандисты — Алан Виннингтон из Daily Worker или Вилфрид Берчетт из Ce Soir — лично рассказывали пленникам на их родном языке об ужасах империализма и капитализма. Раз за разом военнопленные становились на колени, плакали и каялись в том, что они империалисты. Тот, кто не признавался, — только демонстрировал этим свою империалистичность. Вести из дома приходили только плохие. Если приходило письмо со словами поддержки, — его не передавали. Если жена солдата решила развестись, письмо обязательно передавали. Корейцы и китайцы стремились обезглавить любой протест и предотвратить формирование любой группы. Каждый лидер уничтожался безжалостно, люди были абсолютно разобщены. Известен случай, когда 40 солдат молча смотрели на то, как один из соседей вышвырнул из барака в ледяную грязь трех больных (которые потом погибли). На вопрос: «А чего же вы не вмешались?» — последовал ответ: «Это было не наше дело».

Правительство Путина промывает россиянам мозги 20 лет. И не только с помощью пропаганды, но и физически обессмысливая любой протест. Каждому внушается, что он один. Что сопротивление бесполезно. Что на него донесут. Что рыпаться — только хуже. Лидеров травят, подкупают или запугивают.

Быть лидером в путинской России — это то же, что быть лидером в корейском лагере для американских военнопленных.

Отравление Навального, а потом заключение — это же не просто отравление и тюрьма. Это знак: шутки кончились. У Путина — 340 тысяч в шлемах и с дубинами. А вы нагой, беспомощный, и руки у вас связаны за спиной. Ну как, поборемся?

Немудрено, что реакция абсолютного большинства недовольных войной была — сбежать. Бежали еще до войны, бежали после войны. Это совершенно логичная реакция в данных обстоятельствах. Поразительно не то, что бежали. Поразительно то, что даже в этих обстоятельствах десятки тысяч протестовали.

Не надо в этом смысле повторять за путинской пропагандой, что весь народ един вокруг фюрера. Это ровно тот самый эффект, которого пропаганде хочется добиться. Всё бесполезно, все едины вокруг вождя, а если ты протестуешь — ты одинок.

Люди, которые сражаются против Путина с оружием в руках, защищая свои семьи от геноцида, имеют право на любое высказывание, — во время войны слов не выбирают. Довольно, однако, смешно, когда к ним присоединяются некоторые европейские политики, и вместо того чтобы поддержать тех, кто корчится в грязи под ударами дубинок, спрашивают с видом цивилизационного превосходства: «А чего ж вас так мало?» Таким же тоном Мария-Антуанетта советовала тем, у кого нет хлеба, есть пирожные.

Странно ставить в пример россиянам протесты против войны во Вьетнаме. Протесты не мешали карьере — они ей помогали; не говоря уже о том, что они работали на одну из самых чудовищных диктатур, которые знало человечество. Джейн Фонда выступала перед вьетконговскими солдатами, которые обращались с ее соотечественниками точно по тому же рецепту, что корейцы, — и возвращалась блистать в Голливуде.

В России ситуация другая. Когда 19-летняя студентка Олеся Кривцова опубликовала в Инстаграме два антивоенных поста, то полиция при обыске размахивала кувалдой у лица лежащей девочки и передавала привет от ЧВК «Вагнер». Называть таких, как Олеся Кривцова, генетическим мусором и прирожденными рабами, приятно и удобно. Каждый, кто ее так называет, становится выше генетического мусора Кривцовой. Уж он-то нашел бы, как сразить мента с кувалдой.

Сравним ситуацию в России с ситуацией в Грузии. Там, несмотря на «революцию роз» и беспрецедентные реформы, проведенные Саакашвили, нет массовых протестов с требованием его освобождения. Причина: обезглавленная партия (все три последних руководителя Национального единства, обычно посидев немного в тюрьме, начинают действовать против Саакашвили), титушки, коррупция, демотивация и пропаганда, утверждающая, что «если Национальное единство вернется к власти, то Путин будет бомбить Грузию». Грузинский аппарат подавления близко еще не дорос до путинского, но технология выученной беспомощности уже действует.

Почему россияне не митингуют в поддержку войны

Но самый показательный аспект ситуации — в другом. Не в отсутствии митингов против войны. А в отсутствии добровольных митингов в ее поддержку.

Почему меньшинство не подставляет себя под дубинки ОМОНа, понятно, — но вот большинство-то, путинское большинство, оно где?

40% россиян — против мирных переговоров. 35% — за продолжение войны любой ценой. 60% не ощущают никакой ответственности за гибель и разрушения в Украине. У них промыли мозги.

Ну и где же они, я не говорю «на фронте» — на митингах? Нету! Вместо них в регионах сгоняют бюджетников, а в Москве — массовку за 500 рублей на человека. Это что за фанатики, которые иначе чем по разнарядке не митингуют? Посмотрите на выступления Гитлера. На беснующуюся толпу. Вот как выглядит поддержка фанатика.

Выученная беспомощность, которую 20 лет внушал населению Путин, теперь играет и против него. Он строил государство пофигистов, а не фанатиков. Теперь, когда фанатики понадобились, их нет.

Как протестовали монголы?

Человечество, как известно, всю свою историю только и делало, что протестовало против агрессивных войн, развязанных царящими над ним тиранами. Гунны страшно протестовали, когда Аттила вырезал граждан Римской империи. Аккадцы стеной вставали, когда Саргон громил шумерские города. А уж как монголы протестовали против действий своих войск — это просто хрестоматийный пример массовых протестов.

И только россияне, понимаете ли, не протестуют. Говорят, что это генетически ущербная нация и прирожденные империалисты.

На самом деле печальная правда о человечестве заключается в том, что человек, ежели он безнаказан и нищ, режет соседей с удовольствием, а война — это штука, которая обычно сплачивает нацию. Нацизм, увы, — инстинктивная конформация, которую общественное сознание принимает во время войны. «Или они — или мы». Описания персов у греков или хананеев в Библии — это, по современным меркам, чистый нацизм. А все великие фигуры мировой истории, от Александра Македонского до Наполеона, — готовые кандидаты в Гаагу, равно как и герои «Илиады».

Еще совсем недавно в истории человечества мы видели случаи, когда народ действительно вырезал другой народ по национальному или религиозному признаку, и в этом безумии принимал участие весь народ.

Мы знаем, как в Руанде хуту вырезали тутси. Как в 1941 году, когда гитлеровцы дали старт геноциду евреев, по всей Европе, от Франции до Румынии, нашлось огромное количество желающих присоединиться к разрешенной охоте на людей. Как в Турции простой народ участвовал с охотой в геноциде армян, а также греков и ассирийцев, и как во время Варфоломеевской ночи простые добрые парижане забивали гугенотов камнями.

Именно на это — на возбуждение глубокой этнической ненависти по принципу «ты одной нации, а я другой, и ничего больше не имеет значения», — и рассчитывал Путин.

Более того, вся его политика на оккупированных землях Украины была рассчитана именно на это. Не взлетим — так поплаваем. Не сумею по образцу корейских концлагерей заставить украинцев признавать себя русскими — так заставлю россиян ненавидеть украинцев и наоборот.

Именно на это были рассчитаны фильтрационные лагеря, массовые бомбежки, удары по инфраструктуре, танки, стреляющие по пытающимся сбежать гражданским машинам, и невиданное в истории современного общества сознательное превращение армии в айнзацгруппы, как во времена Аттилы или Тамерлана.

Так вот, по меркам человеческой истории, — Путину ничего не удалось.

Практически вся интеллектуальная российская элита — не на стороне Путина, а на стороне Украины. И все рэперы против войны. Независимые лидеры мнений — против войны. Пугачёва — против войны. Меладзе шепчет: «Слава Украине». В комментах к моим стримам тысячи россиян празднуют освобождение Херсона и радуются успехам украинской армии.

Вы можете себе представить, чтобы в ходе армяно-азербайджанского, или грузино-абхазского, или палестино-израильского конфликта существовала бы значительная доля народа, которая радовалась бы успехам чужой армии?

Путину не удалось сделать для России этот конфликт тотальным. Для значительной части российского общества он остался конфликтом тирана, который поработил свой народ, с народом, который он не может поработить.

Вы скажете мне, что я говорю об интеллектуальной элите, молодежи и жителях крупных городов. Именно среди этих категорий поддержка Путина минимальна, в то время как среди люмпенов, пенсионеров, и в провинциальных городах вы найдете чистейшие образцы путинского нацизма.

Возражу: даже и среди них путинская пропаганда провалилась. Дело в том, что у вас есть единственный, но безошибочный способ измерить действенность тоталитарной пропаганды. А именно — идут ли люди на смерть или нет? Вот исламисты, например, идут.

А у Путина вместо фанатиков с горящими глазами в армию набирают зэков, мобилизованные ноют насчет бескормицы, а сам процесс мобилизации превратился в дарвиновский отбор. Кто поумнее, тот сбегает. В путинской пародии на Рейх только трупы настоящие, а вот энтузиазм — тот поддельный и существует, как и путинские вундервафли, только на экране телевизора.

Это уникальная ситуация в мировой истории: чтобы такая тотальная пропаганда вызывала настолько малый энтузиазм.

В значительной степени полемика против «хороших русских» этим и обусловлена. Как мы уже сказали, любая война, тем более ведущаяся по национальному признаку, способствует тотальному разделению они/мы. «Русские, которые против войны» не вписываются в эту картину. Их как-то удобней из нее убрать. Объяснить, что они тоже плохие. Почему? Потому что они тоже за Путина. Ну а если не за Путина, то за армию. Ну а если не за армию, то за империю, которая должна быть уничтожена.

Тем россиянам, которые на это обижаются, напомню, что это не их убивают по национальному признаку. Когда вооруженный оккупант в разговоре с женой говорит, что украинских детей «надо душить еще в утробе», он прибавляет «я так и делаю». А когда в ответ вас ругают в фейсбуке — это, знаете ли, другое. Когда ваша армия устраивает Бучу, единственное, о чем можно говорить, — это о Буче. Иначе вы будете похожи на имама, который после очередного теракта осуждает не теракт, а «исламофобию».

Но, с другой стороны, трудно не заметить, что большинство претензий к тем русским, которые против войны, скроено по одному образцу. «Все русские — имперцы и нацисты, а если они отрицают это, это только доказывает их имперскость». Такой подход бьет по союзникам и помогает Путину. Он внушает тем, кто против войны, дополнительное чувство выученной беспомощности.

По этой же, кстати, причине те, кто против войны, не должны говорить о путинской армии «наша армия», в смысле «наша армия совершает преступления». Нет! С какой стати? Представьте себе, что в стране идет гражданская война, и красные убивают белых. Вы за белых. Разве красные — это «ваша армия»? Вы же не будете говорить: «Наша ФСБ»?

Люди, которым пришли повестки, должны понимать, что значительная часть общества не солидарна с их будущими действиями и не считает их «своей армией» ни с какого боку. Они должны понимать, что их мобилизуют не в армию, а в ОПГ.

Почему провалилась пропаганда

Еще раз: россиянам ставят в упрек, что они недостаточно активно протестуют против войны. Мало ли, что Навальный призвал «набить телами автозаки», чтобы остановить войну? Он — имперец хуже Путина. Ну и что, что Яшин получил 8,5 лет? Сколько их, тех Яшиных? Ну и что, что россияне несут цветы в честь погибших в Днепре? Их хватают, а они несут. Но мало несут.

Это несложная игра: раз за разом предъявлять экзаменуемому всё более высокие требования, и, когда он срежется, с чувством превосходства умыть руки. В 1968 году семеро советских диссидентов вышли на площадь в знак протестов против введения войск в Чехословакию, и их назвали героями. По нынешним меркам их следует смешать с грязью. Как? Семеро? Всего? Так мало? А солдаты? А литовцы, казахи, латыши, эстонцы, молдаване, мобилизованные в посланные в Чехословакию войска? Почему они покорно шли в армию?

Увы, печальная особенность человечества заключается в том, что в диктатурах протестуют вообще мало, и особенно — против захватнических войн. Когда Ирак вторгся в Иран, на улицу с протестами никто не выходил. В Палестине не выходят на протесты против терактов против Израиля. В ту самую минуту, когда я пишу эти строки, еще один диктатор, гораздо более удачливый, нежели Путин, пытается понемногу возрождать Османскую империю.

Мне трудно себе представить, чтобы в Стамбуле прошли хоть какие-то протесты по этому поводу, и чтобы оппозиция Эрдогану собирала обогреватели, медикаменты и тем более оружие для отрезанных в Нагорном Карабахе армян. При этом мы не слышим, чтобы туркам в Европе предъявляли претензии и упрекали турецкую оппозицию в том, что их народ — вечные рабы.

Так вот, поведение россиян действительно не имеет аналогов в истории диктатур; но не потому, что большинство «за», а потому, что меньшинство — вполне ощутимое и осязаемое — категорически «против».

В том, что во время массового, тотального внедрения единомыслия и чинопочитания в обществе находится множество людей, которые искренне начинают верить в кровавый бред, — нет ничего странного. Внимательное изучение истории человечества не дает в этом отношении поводов для оптимизма.

Для меня вопрос ровно в другом: почему этого единодушия нет? Почему россияне не стоят в очереди в военкоматы, а к памятнику Леси Украинке в Москве несут цветы? Почему путинизм не стал тотальным, как коммунизм при Сталине или нацизм при Гитлере?

Конечно, можно льстить себе надеждой, что это связано с его конструктивными недостатками, потому что на самом деле никакого путинизма как целостной идеологии нет, а есть просто куча наваленного наспех пиара, цели и задачи которого менялись не то что каждый год, а каждый месяц. Трудно вести священную войну, если ее запрещают называть войной и говорят, что это СВО.

На самом деле — увы — все тотальные идеологии в истории человечества были устроены по тому же принципу. Верующим предлагалось, в зависимости от конкретной обстановки, верить сначала в одно, а потом в другое. Мало кто из американских борцов с фашизмом разуверился в Сталине, после того как тот заключил с Гитлером союз. А последователи неудачливого мятежника Иисуса, обещавшего поразить войско римлян огнем из своих уст, сразу после того как ангелов не случилось, принялись верить во Второе Пришествие.

Решающим для провала путинизма, на мой взгляд, оказалось другое.

Во-первых, слишком большая часть россиян прекрасно видит, как живут те, кто зовет умирать, — и как живут те, кого умирать зовут. Суровый проповедник во вретище и веригах, рассказывающий о самопожертвовании и самоотречении, имеет шанс на успех, — но вряд ли тот же успех будет иметь римский папа, погрязший в роскоши, взятках и плотских грехах. На фоне дворца в Геленджике и итальянских вилл путинская борьба против Запада смотрится бледно.

А во-вторых, — и это самое главное, — Путин проиграл.

Густой запах старческой неудачи, казенного нафталина и поеденных крысами трупов висит над всей его затеей.

Если бы Киев действительно взяли в три дня, то, будьте уверены, и энтузиазм бы зашкаливал, как после Крыма, и Пугачёва с Меладзе молчали бы, и даже Европа бы проглотила и занялась business as usual, как после Грузии.

Тогда бы твердое большинство было бы довольно СВО, как оно было довольно аннексией Крыма. Но Киевом Путин подавился. А поскольку разговоры о необходимости пожертвовать свою жизнь за президента своя и его Геленджик, броник и 15-метровый стол появились только после того, как ВСУ начали выбивать оккупантов, — то и энтузиастов мало, а те, которые есть, происходят в основном из пенсионеров, которых не завербуешь, и из силовиков, у которых бронь: они в тылу корчуют крамолу и других гонят на убой.

Так что особой заслуги российского народа в том, что партия «раздавить гадину» составляет 15–20%, — по утверждению главы ВЦИОМА, — нет. Это целиком заслуга российских бездарных генералов и взяточников. Это связано с тем, что путинская картина мира угодливо сконструирована под него. Это идеальная вера для бункера. В конечном итоге она проста, как валенок. Путину приятно верить, что весь российский народ, как один, положит за него жизнь. Мало кто имеет мотивы разделять эту веру.

(Оновлено 9:00)

Обозреватель

Татьяна Гайжевская

Климкин: Путин трижды промахнулся, Пекину он больше не нужен. Интервью

Поддержка Китая страны-агрессора России основывается не на симпатии к главе Кремля Владимиру Путину или РФ в целом, а на циничном интересе к ресурсам этой страны, которыми следует воспользоваться. В Пекине никогда не ставили знак равенства между Путиным и Россией, и эта территория интересна им при любой власти.

В Китае уважают тех, кто выбирает правильный момент и совершает правильные действия. Путин же показал, что трижды промахнулся в своих расчетах – в отношении Украины, в отношении Европы и в отношении самой России. Поэтому, если в России начнется процесс смены власти, Пекин не будет отрицать этого и начнет играть в свою игру. Пока неизвестно, какой будет эта игра, но с уверенностью можно сказать, что помогать Путину удержаться у власти Китай точно не будет. Он ему не нужен. Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZREVATEL высказал министр иностранных дел Украины в 2014 году – 2019 годах Павел Климкин.

– Издание The Washington Post опубликовало аналитическую статью сотрудника Совета по международным отношениям Макса Бута, в которой говорится, что лидер Китая Си Цзиньпин пытается дистанцироваться от Путина и от полной поддержки России, потому что не хочет оказаться в одном лагере с проигравшим войну. По мнению аналитика, Путин фактически стал обузой в ситуации, когда тот развязал войну против Украины. Согласны ли вы с такими оценками? Может ли Си Цзиньпин публично отказаться от «всеобъемлющей дружбы» с Россией?

– Я согласен частично. Эта тема сейчас много дискутируется на разных площадках. Мы видим, что Китай как система и китайское руководство, конечно, не имеет никакого энтузиазма по поводу поддержки России. Если бы Китай активно поддерживал Россию и военным путем, и посредством предоставления технологий, позиция российского режима была бы лучше. Но мы этого не наблюдаем.

Более того, мы видим попытки Москвы тянуть оружие из Северной Кореи, Ирана или Африки. То есть фактически Китай отказал России в военной и высокотехнологичной поддержке. Но в то же время Китай на сегодняшний день не готов бросить российский режим, поскольку он ему просто нужен в геополитическом противостоянии с Западом – и в сегодняшнем, и в будущем.

Основой этого не является симпатия ни к Путину, насколько нам известно из многих источников, ни к российскому режиму. Есть циничное желание использовать Россию, ее потенциал, включая ресурсы.

Поэтому в ближайшее время Китай будет пытаться играть роль независимого игрока, возможно, независимого медиатора. Очень многое будет зависеть от визита Энтони Блинкена в Пекин, который запланирован на 5-6 февраля. И в контексте позиционирования Пекина, и в контексте возможных общих пусть не действий, но, тем не менее, общей тактики.

Я уверен, что для Китая иметь Россию такой, как она есть сегодня, не является долгосрочной целью, поскольку это партнерство уже сейчас, кроме ресурсов, кроме использования России ничего Китаю не дает. Оно работает в одну сторону, фактически это партнерство не работает в другую сторону.

– Вы знаете, что в России часто ставят знак равенства: Путин = Россия, Россия = Путин. Считаете ли вы, что и в Пекине тоже ставят такой знак равенства? Или, напротив, там готовы использовать Россию, о чем вы сказали, при любой власти?

– Сто процентов – при любой власти. Там такого знака равенства точно не ставят. Мы знаем это по дискуссиям китайских аналитиков также на многих площадках. И я абсолютно уверен, что существует проблема доверия лично к Путину, поскольку независимо от того, что он говорил Си до полномасштабной агрессии, китайская философия любит только победителей, китайская ментальность любит тех, кто выбирает правильный момент и делает правильный расчет. Сегодня в Пекине считают, что Путин выбрал неправильный момент, что он ментально ошибся во всех своих ключевых оценках. Он фундаментально ошибся в отношении Украины, фундаментально ошибся в отношении Запада и фундаментально ошибся в отношении России.

Это означает, что Китай однозначно никогда не будет воспринимать Путина наравне с собой. Вы помните, что Путин сказал во время последней встречи с Си на саммите Шанхайской организации сотрудничества. Он уже тогда признал, что у Китая есть «вопросы». Насколько я знаю, эти «вопросы» только увеличиваются.

– Последнее уточнение. То есть вы допускаете, что если возникнет вопрос о смене власти в России, тем или иным путем, то Китай пусть и не будет способствовать этому, но он, по крайней мере, благословит и не будет отрицать это?

– Я даже допускаю, что Китай может здесь играть в свою игру. Будет ли эта игра совместной с кем-то другим, или это будет его отдельная игра, но тем не менее, Китай никогда не ставит на отдельных личностей или на отдельные персоналии.

Я думаю, что Китаю Путин не нужен. Россия – да, но Путин точно нет.

(Оновлено 8:00)

Зеркало недели

Алексей Коваль

Кто Китаю ближе — честный враг или лживый друг?

Отношения Китая с РФ демонстрируют лимиты «безграничной дружбы»

За год, прошедший после встречи лидеров КНР и РФ Си Цзиньпина и Владимира Путина 4 февраля 2022 года, отношения Пекина и Москвы явно расстроились. Теперь Китай с надеждой смотрит на Запад.

При этом Китай (пока) отказывается официально подтвердить планы визита Си Цзиньпина в Москву в текущем году по приглашению Владимира Путина. Для китайского лидера близкие отношения с российским коллегой становятся все более токсичными на фоне непредсказуемых и агрессивных действий хозяина Кремля. В Пекине понимают, что разрешить проблемы глобального характера возможно лишь при взаимодействии с Западом. Но США и Европа вряд ли будут готовы закрыть глаза на отношения Китая с РФ и, очевидно, потребуют от Пекина сделать свой выбор, прежде чем сами согласятся протянуть ему руку.

Как Владимир Путин обманул Си Цзиньпина

Не вызывает сомнений, что приехав в гости к товарищу Си 4 февраля 2022 года, российский лидер уже имел определенные планы полномасштабного вторжения в Украину. Захваченные во время разгрома российских войск под Киевом секретные документы с описанием захвата украинской столицы составлялись еще в январе. Визит Путина на открытие Зимних Олимпийских игр, по всей видимости, имел целью прощупать возможную реакцию руководства Китая на предстоящую войну, но, очевидно, не раскрывая при этом всех карт — масштабов вторжения и конкретных дат.

Помня о том, что РФ один раз уже испортила Китаю главный спортивный праздник, начав вторжение в Грузию в день открытия Пекинской Олимпиады-2008, китайская сторона просила РФ не начинать боевых действий во время Олимпиады 2022 года. И хотя стороны опровергали такую договоренность, по факту так и случилось — вторжение в Украину началось после закрытия Игр. При этом, как заверяют мои китайские источники, Путин убеждал Си, что войну он не планирует вовсе — то есть откровенно лгал, пытаясь тем самым опровергнуть данные американской разведки, говорившие о возможности российской атаки уже 16 февраля или чуть позже.

Китайцы поверили лживым заверениям Путина. Ведь до начала вторжения не было сделано ничего для подготовки эвакуации китайского посольства из Киева. А эвакуация китайских граждан из Харькова и Сум проходила уже в марте под российскими массированными обстрелами. Как сообщают американские дипломатические источники, высокопоставленный китайский дипломат в Вашингтоне (вероятно, это был посол КНР Цинь Ган) еще 23 февраля прошлого года, буквально за несколько часов до начала вторжения, убеждал американских собеседников, что, по его данным, ничего не произойдет.

На второй день после начала российского вторжения США сделали сенсационное заявление: еще в декабре 2021-го они поделились своей разведывательной информацией о военных приготовлениях РФ не только с партнерами по НАТО, но и с китайскими чиновниками топ-уровня — министром иностранных дел КНР Ван И, а также руководителем канцелярии комиссии ЦК КПК по иностранным делам Ян Цзечи. Этот беспрецедентный шаг и такой уровень общения предполагали, что информация будет доведена непосредственно до председателя Си.

Позже выяснилось и то, что китайцы решили «проверить» достоверность американских разведданных — передав их… россиянам. И снова-таки получили от российской стороны заверения, что никакая атака не планируется, и американцы «наводят тень на плетень».

Китайская карикатура высмеивает США за раздувание истерики о российской атаке. 16 февраля прошло, запал закончился.

Китай маскирует свой дипломатический провал

Уже 24 февраля 2022 года Китай оказался в неприятной для себя ситуации — тот, кто выдавал себя за друга, оказался лжецом, а враг, как оказалось, предоставил достоверную и правдивую информацию. Но она была проигнорирована в Пекине теми, кто должен был принимать решение.

Пекин не задумывался о глобальных последствиях, как там говорят «украинского кризиса». Доминирующей идеей в Китае (как, впрочем, и во многих столицах мира) было то, что Россия быстро сломит сопротивление Украины и «захватит Киев за три дня». Впрочем, уже на следующий день после вторжения российских войск в Украину, Си лично позвонил Путину и потребовал начала мирных переговоров. Консультации в Минске, начавшиеся 28 февраля, возможно, были своеобразным ответом Путина на этот призыв. Однако переговоры в Минске и затем в Стамбуле, как известно, ни к чему не привели.

Уже в середине марта Си начал диалог с западными лидерами — сначала европейскими, а потом и с президентом США Джо Байденом. Только к этому времени Китай смог выработать свою «справедливую и нейтральную позицию», перекладывавшую вину за «украинский кризис» на западные страны и призывавшую европейцев предпринять больше усилий для завершения конфликта. Впервые назвав тогда войну войной, Си заверил, что «положение дел в этой стране (Украине. — А.К.) сейчас достигло такого состояния, которого Китай не хотел бы видеть». Для украинцев эти слова были слабым утешением. Для Запада — слабым оправданием.

Симптоматично, что тогда Си прекратил общаться с Путиным. Российский лидер смог дозвониться китайскому коллеге лишь 15 июня, чтобы поздравить его с днем рождения. При этом и тогда вышел конфуз — Кремль подал итоги разговора так, будто бы китайский лидер поддержал действия РФ в Украине, Китай же опубликовал абсолютно иную трактовку разговора.

Заметим, что за день до этой беседы, 14 июня, со своего поста был уволен замминистра иностранных дел КНР Лэ Юйчен, который был самым высокопоставленным чиновником, курировавшим отношения с РФ и, видимо, на него «повесили» вину за провал в оценке реальных планов России. Ранее Лэ Юйчен рассматривался как возможный кандидат на пост главы китайского МИДа после Ван И.

На фоне этих событий Китай не менял антизападной риторики, используя украинскую тему в своих интересах идеологического противостояния с Западом и нападок конкретно на США. В публичной сфере также сохранялись заявления о «дружбе с РФ», в то же время об Украине в китайских заявлениях говорилось отстраненно — «о поддержке территориальной целостности». Все вовлеченные стороны китайцы продолжали призывать к переговорам.

Но за этой ширмой уже обозначился поворот. Посол КНР в США Цинь Ган в своем интервью в августе четко заявил, что Россия не получит от Китая той поддержки, на которую рассчитывала. Что просил у Си Путин, точно неизвестно, но западные разведки подозревают, что речь шла о дронах, и такой прямой ответ китайского дипломата был весьма симптоматичным.

А уже в середине сентября, на первой с момента вторжения российских войск в Украину встрече с Си, Путин признал, что вынужден был выслушать «вопросы» и «озабоченности» китайского визави по Украине. При этом сам китайский лидер публично ни о чем не заявлял. Однако снова прекратил контакты с Путиным аж до декабря минувшего года, когда тот получил возможность поговорить по телефону, пригласив Си посетить Россию.

Всю осень Си активно готовился к важнейшему партийному съезду, а после него, 14 ноября прошлого года, провел встречу с американским президентом Джо Байденом. Именно тогда Си выразил желание восстановить диалог с Соединенными Штатами и отказаться от конфронтации.

В канун нового 2023 года в Китае произошли перестановки в дипломатическом ведомстве — китайский посол в США Цинь Ган занял пост министра иностранных дел КНР, сигнализируя Вашингтону, что на роль главного переговорщика назначен дипломат, который уже хорошо знаком с Блинкеном.

Выложит ли Китай «российскую карту»

Визит госсекретаря США в Пекин должен был начаться 5 февраля, но из-за инцидента с китайским зондом, залетевшим в воздушное пространство Соединенных Штатов, в Вашингтоне решили, что поездку Блинкена стоит отложить. По-видимому, этим шагом американские дипломаты пытаются усилить давление на Пекин, показывая, что условия для переговоров и улучшения американо-китайских отношений пока не созданы.

Китай снова оказывается в сложной ситуации. Ведь уже на 20 февраля намечен визит Ван И в Москву с целью начать подготовку визита китайского лидера в Россию. Он может состояться уже весной. Китайцам было бы выгодно, чтобы переговоры с Блинкеном состоялись раньше московского вояжа министра, дабы понимать, в какой степени китайско-российские отношения будут мешать потеплению в отношениях с США. Теперь китайским дипломатам придется быть более осторожными в отношениях с Москвой, чтобы не отбить желание США вести диалог.

Но есть и другие причины, почему Пекин на официальном уровне пока воздерживается говорить о сроках и вообще о возможности визита Си в Москву. Для китайского лидера поездка к Путину выглядела бы как самоунижение перед человеком, который поступил подло и нечестно по отношению к международному партнеру, которого называет «другом».

Кроме того, планы визита китайского лидера в РФ может подкорректировать и реальная ситуация на фронтах российско-украинской войны. Если готовящееся на ближайшие месяцы российское наступление провалится или украинская армия начнет свое успешное контрнаступление, для Си Цзиньпиня вовсе не будет смысла ехать в Москву, дабы не оказаться в компании человека, который сам привел свою страну и армию к коллапсу и полной международной изоляции.

В этом случае у председателя Си уже не будет угрызений совести, чтобы с максимальной выгодой разыграть «российскую карту» для восстановления отношений Китая с Европой и США.

(Оновлено 7:00)

Главред

Первый вылетел: Канада отправила в Украину танк Leopard 2

Всего Канада пообещала передать Украине 4 танка из своих запасов.

Канада отправила для ВСУ первый немецкий танк Leopard 2. Он уже вылетел в Украину. Об этом заявила министр национальной обороны Канады Анита Ананд.

Первый танк вылетел сегодня, 4 февраля. Чиновница опубликовала фото и видео, на которых видно, как танк загружают в самолет и отправляют на украинский фронт. Самолет вылетел из Галифакса.

Она акцентировала внимание на том, что поддержка Украины остается непоколебимой.

«Канада поддерживает народ Украины – и мы будем продолжать обеспечивать Вооруженные Силы Украины оборудованием, необходимым для победы», – написала Ананд.

Танки Leopard для ВСУ

Канцлер ФРГ Олаф Шольц после долгих колебаний 25 января объявил, что немецкое правительство приняло положительное решение по танкам Leopard 2 для Украины. Берлин и сам поставит Киеву танки, и разрешит другим странам передать боевые машины украинскому государству.

Министр обороны Германии Борис Писториус уточнил, что Украине передадут танки Leopard 2 ориентировочно через 3 месяца. Немецкое государство отправит Киеву два батальона танков. Первая партия будет включать 14 единиц Leopard 2A6. Машины должны подготовить в быстром темпе для последующей передачи Украине.

Польша готова отправить Украине 14 танков Leopard 2, а кроме них еще 60 модернизированных танков, в частности, РТ-91, заявил премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий.

Как заявлял посол Украины во Франции Вадим Омельченко, западные страны в целом пообещали предоставить Киеву 321 тяжелый танк. Именно на такое количество единиц уже были официальные подтверждения от ряда стран.

(Оновлено 6:00)

Алексей Копытько

О важном.

Вчера:

1.Министр обороны Алексей Резников вместе с польским коллегой Мариушом Блащаком провели встречу с участниками «танковой коалиции». Есть хорошая динамика.

2. Министры обороны Франции и Италии заявили, что решены последние технические вопросы относительно поставки в Украину ЗРК SAMP-T. Это европейская система, которая может перехватывать баллистические ракеты. Подобных средств у нас пока нет. Шаг на ступеньку вверх в плане защиты неба. Комплекс должен появиться в течение 2 месяцев.
3. США огласили очередной пакет помощи на сумму $2,175 млрд. Спикер Пентагона заявил, что в этом пакете боеприпас GLSDB, который может поражать цели на расстоянии до 150 км. (Там еще 181 броневик MRAP, 250 джевелинов, снаряды в ассортименте и т.д.).

Перед этим вы могли видеть в новостях заявление министра обороны Резникова: Украина гарантирует, что не будет применять дальнобойное оружие из западной помощи по территории России. Это штрих к дискуссии, которая в основном за кадром.

Итого.

По танкам – движение полным ходом.

На политическом уровне разблокирован новый тип вооружений – long-range weapons. Если не повторять как заклинание слово ATACMS, а чуть осмотреться по сторонам, то это прорыв.

Ибо long-range weapons – это, например, БПЛА. Как только мы покажем, что продолжаем безукоризненно выполнять взятые обязательства по контролю и применению, будут дальнейшие шаги.

Из платформ остались самолёты. Они в процессе.

По сути, из реалистичных целей на данном этапе – всё, потолок.

Дальше на обозримое будущее – поддерживать динамику, принимать подарки, благодарить, ничего не испортить.

Пространство для качественного роста – создание союзов с обязательствами, конфискация российских активов, трибунал.

Игорь Эйдман

Цель — сохранить Путина

Путин в Волгограде назвал новую цель войны: «Наша главная задача – обеспечить сохранение России»  А за несколько лет до этого Володин сказал: «Есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России». Таким образом теперешняя цель обозначена совершенно ясно: «Цель войны — сохранение Путина».

Изначально у вторжения была другая цель — захват и присоединение Украины. Теперь понятно, что она недостижима. Выиграть войну Путин не способен. Но и проиграть её позволить себе не может. Слишком большая ставка была сделана на войну. Проиграть её для него — значит потерять власть.

Приходится продолжать бессмысленную бойню. Остановиться на этом сумасшедшем мопеде нельзя, сразу упадёшь. Пока идёт война, Путин сохраняет власть. Только в этом её цель и смысл.

Анатолий Несмиян

Одной из крайне вероятных целей нынешнего конфликта на Украине для Запада, безусловно, является изъятие либо постановка под контроль ядерного оружия (а шире — всей ядерной отрасли) России. Я полагаю, что стратегия на полное истощение России включает в себя последующий ультиматум, в котором в той или иной форме вопрос контроля либо ликвидации этого оружия будет поставлен.

В этом плане невменяемые и абсолютно неадекватные заявления российских высших должностных лиц создают самый благоприятный фон для того, чтобы в будущем предъявить их и сообщить, что ядерное оружие — слишком серьезный инструмент, чтобы даже гипотетически находиться под управлением столь неадекватных людей. Поэтому каждое похмелье одного видного российского деятеля, сопровождаемое криками «А мы щас как вдарим!» наверняка встречается с полным одобрением тех, кто и будет впоследствии реализовывать программу ликвидации.

Владение любым оружием предполагает правило: достал — стреляй. Или не доставай вообще. Это как в шахматах: тронул — ходи. Если ты «мацаешь» фигуры, но не ходишь — это прямое свидетельство либо низкой культуры, либо низкого класса.

Сам факт владения ядерным оружием уже предполагает твою готовность к его применению. А как и когда — написано в открытых доктринальных документах. Уже поэтому постоянное напоминание о том, что «мы можем», «мы применим» вызывает недоумение — а зачем вы вообще это говорите? Ты либо применяй, либо не применяй. Но говорить-то зачем?

Всё это постепенно складывается в копилку и, вне всяких сомнений, будет в итоге предъявлено. Собственно, уже сейчас кремлевские наговорили столько, что теперь им точно с этой темы съехать не дадут.

Вопрос, имеющий медийное значение — а будет ли на самом деле применение? Я бы предположил, что нет. Кишка тонка, будем откровенны. Но Кремль в этом конфликте уже не субъект. Поэтому если реальные субъекты сочтут необходимым, инцидент в какой-либо форме может и возникнуть. Для большей убедительности и аргументации. У НАТО сегодня возник уникальный шанс — раз и навсегда избавиться от одной из весьма серьезных угроз на достаточно длительную перспективу.

Нынешних Запад совершенно не боится, так как более ничтожных правителей у России вообще не было. Но «Гитлеры приходят и уходят, а народ немецкий остается». Никто не знает, что будет потом. Всегда есть вероятность, что к власти в России придут люди, для которых собственный карман значит меньше страны. Что, конечно, снова может означать для Запада потенциальное возвращение конкурента.

Поэтому раз уж подвернулся шанс, раз Россией управляют люди, которым нельзя не то что страну, а ларек на рынке доверить — нужно пользоваться. И то, что Запад держит в голове весь этот сюжет, сомневаться точно не приходится.

(Размещено 5:00)

Альфред Кох

Закончился триста сорок шестой день войны. Россияне постепенно наращиваются давление во всех горячих точках. И под Бахмутом, и под Угледаром и в районе Кременной.

Судя по карте ISW сильнее всего они продвинулись от Кременной в направлении Лимана. Также продолжается обход Бахмута с севера и с юга. И только под Угледаром ситуация стабильна и ВСУ даже иногда контратакуют. На остальных (кроме этих трех) участках фронта пока относительно тихо и никаких изменений не происходит.

Вся публика активно обсуждает слух о том, что директор ЦРУ Бёрнс тайно ездил в Москву и будто бы предлагал Путину 20% территории Украины в обмен на мир. И в комментах к моим постам и в мессенджере многие мои (в основном — украинские) читатели пишут об этой очередной «зраде».

Вообще, в последнее время больше обычного обращаясь к украинской тематике, я заметил, что разоблачение заговоров и измен — это любимое занятие украинского обывателя. Его хлебом не корми, а дай посмаковать очередной информационный вброс про предательство того или иного лица, организации или целой страны.

Причём украинцы свято верят, что если, например, какая-то страна им не помогает или снижает уровень поддержки — то это измена и предательство. При этом они всегда упускают из вида на мой взгляд очевидное: нельзя предать того, кому не клялся в верности.

Но в украинской вселенной эта клятва на верность Украине априори уже дана по крайней мере всеми странами Запада и поэтому у украинцев эти страны делятся на две категории: на тех кто помогает (но мало!), и на тех кто Украину подло и коварно передал.

Характерно, что скорость перехода из одной группы в другую и обратно — просто феноменальная. И, например, Германия в украинском общественном сознании иногда по несколько раз на дню переходит туда-сюда.

В этом отношении Украина напоминает мне героя Ролана Быкова из фильма «Служили два товарища», который своего напарника (О.Янковский) то кроет матом, обвиняет в шпионаже и требует немедленно его расстрелять, то потом без паузы восхищается им, лезет обниматься и просит дать ему посмотреть «биноклю».

Нужно иметь реально адское терпение, чтобы стоически сносить все эти украинские выходки. Я понимаю, что вы сами привыкли к такому обращению друг с другом, но со стороны это смотрится дикостью. И западникам потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к этой вашей самобытности.

Это тем более важно, что именно Украина настаивает на форсированом приеме ее в Европейское Сообщество. Поэтому примите дружеский совет: вот этот ваш «национальный орнамент» как-то приглушить. Ну, не привыкшие они к этим прыжкам и гримасам. Не могут они слышать сто раз на дню про предательство и зраду вперемешку со словами благодарности и восхищения. Не доросли они еще до вашей плотности бытия…

А что касается обсуждаемого теперь визита Бернса в Москву, то я откровенно говоря, не очень понимаю откуда ноги растут. Я понимаю, что природа многих слухов затейлива и абсурдна, и никакими аргументами из рационального мира их не развеять, но всему есть предел.

Посудите сами: есть факты. Первый: американцы официально опровергли факт визита Бернса в Москву. А они редко опровергают слухи. Второй: Москва подтвердила, что Бёрнс не приезжал в Москву и не делал никаких «мирных» предложений.

Такого рода заявление Москвы — вообще, по-моему, беспрецедентно. Ведь им было бы лучше, чтобы эти слухи продолжали функционировать, сеять зерна сомнений среди украинцев и порождать дальнейшие подозрения в отношении их союзников.

Третий факт: это наращивание поставок вооружений и изменение их качества. Если бы Белый дом хотел с этой войной закругляться, то он не стал бы поставлять Украине БМП, Абрамсы и все прочие ништяки и не нагибал бы немцев на  Леопарды. И уж тем более не стал бы давать ВСУ дальнобойные ракеты, способные серьезно изменить ход войны.

Сами посудите: зачем Байдена это делать, если он хочет получить мир по той линии фронта, что есть сейчас? Будем честны перед собой: именно такой мир Путин уже давно всем  предлагает. Ведь именно это он имеет в виду, когда говорит (устами Пескова и Лаврова) о мире «с учётом сложившихся реалий».

Таким образом те, кто распускает слухи об американской «зраде» не очень в курсе того, что с предложением мира в обмен на 20% украинской территории в Москву летать незачем. Достаточно снять трубку и сказать: «мы согласны». И в Москве сразу же начнут пить шампанское.

И если американцы вместо того, чтобы согласиться на такой мир (который уже давно предлагает Кремль), поставляют Украине все больше оружия, то, видимо, они не согласны с таким миром, а? Такая несложная мысль к вам в голову не приходила, наши пытливые разоблачители антиукраинских заговоров?

Короче: успокойтесь и не садитесь на измену. Никто не собирается вас бросать на произвол судьбы. Разве за этот год вы еще не поняли, что западные политики могут быть жуткими бюрократами, волынщиками, могут осторожничать и тянуть резину, но они никогда не будут настолько вероломны, что бы вам говорить о неизменной поддержке в освобождении Украины от оккупантов до границ 1991 года и о том, что никаких переговоров с Россией об Украине без Украины не будет, а самим, тем временем, вести тайные переговоры с Путиным о сдаче 20% вашей территории. Это не их стиль. Это стиль сами знаете кого…

Так что не переживайте, дело наше правое, враг будет разбит и победа будет за нами.

Слава Украине!

(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)
Для того чтобы оценить запись, вы должны быть зарегистрированным пользователем сайта.

Загрузка...

2 комментария читателей статьи "BloggoDay 5 February: Russian Invasion of Ukraine"

1. 
   Джордан 2005
   05.02.2023
   в 07:48

   Спасибо, успокоили…

   0

   Войдите, чтобы ответить
2. 
   SergStar
   05.02.2023
   в 19:55

   Кох умен, но тоже как-то обывательски, с высока глядит на украинцев. Оценивает дискурс с точки зрения тех «диванных стратегов», уровень мышления которых весьма ниже среднего. Именно они обычно шумят больше всех.

   0

   Войдите, чтобы ответить